Пират (роман)
| Пират | |
| The Pirate | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Жанр: | |
| Издатель: | |
| Выпуск: |
1822 г. |
«Пира́т» (англ. The Pirate) — исторический роман Вальтера Скотта, опубликованный в 1822 году. Сюжет отдаленно основан на биографии пирата Джона Гоу, который фигурирует в романе под именем капитана Кливленда.[1] Действие происходит в 1700 году на Шетландских островах, которые Скотт посетил в 1814 году.
Роман был встречен противоречивыми отзывами: положительной в Edinburgh Magazine, отрицательной в Edinburgh Review.[2] Несмотря на это, он был коммерчески очень успешным и оставался одним из наиболее популярных романов писателя в XIX веке.[2]
Содержание
История создания
Издатель Скотта Арчибальд Констебл предложил писателю название нового романа — «Буканьер» (англ. The Bucanier)[2] — и новую тему. Констебл посоветовал написать о приключениях трех комиссаров, ответственных за смерть короля Карла I, которые попали в плен к пиратам. Скотт согласился сделать пирата главным героем, но остальные предложения отверг.[2] Вместо этого он решил опираться на свои воспоминания о двух неделях на Шетландских островах.[2]
В предисловии к роману Вальтер Скотт пишет:
…автор получил приглашение сопровождать особую комиссию службы северных маяков, которая летом и осенью 1814 года собиралась обойти морским путём берега Шотландии, посетив при этом и различные группы окружающих её островов. Главной целью этой комиссии было ознакомиться с состоянием многочисленных маяков, находящихся в ведении службы, — сооружений необыкновенно важных как с общественной, так и с военной точки зрения.
Писатель постарался как можно больше узнать о манерах, экономике, предрассудках жителей островов, и также услышал историю о пирате Джоне Гоу.[2] Роман был закончен в октябре 1821 года.[3]
Персонажи
- Бэзил Мертон / Basil Mertoun
- Мордонт Мертон / Mordaunt Mertoun
- Магнус Тройл / Magnus Troil
- Минна и Бренда / Minna, Brenda
- Эрик Скэмбистер / Eric Scambester
- Улла Тройл, также Норна / Ulla Troil, Norna
- Триптолемус Йеллоули / Triptolemus Yellowley
- Барбары Йеллоули / Barbara Yellowley
- Брайс Снейлсфут / Bryce Snailsfoot
- Клод Холкро / Claud Halcro
- Клемент Кливленд / Clement Cleveland
- Джон Банс / John Bunce
Реакция
Джеймс Фенимор Купер, имевший опыт морской службы, прочитав "Пирата", пришёл к выводу, что Скотт совсем не разбирается в морском деле. Чтобы доказать, что на морском материале можно писать более интересные книги, он создал роман "Лоцман, или Морская история"[4].
Напишите отзыв о статье "Пират (роман)"
Примечания
- ↑ Warren S. Walker, «A 'Scottish Cooper' for an 'American Scott'», 537; John Robert Moore, "Defoe and Scott, " 729.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.walterscott.lib.ed.ac.uk/works/novels/pirate.html The Pirate] (англ.). Edinburgh University Library. Проверено 13 сентября 2014.
- ↑ [www.walterscott.lib.ed.ac.uk/works/novels/nigel.html The Fortunes of Nigel] (англ.). Edinburgh University Library. Проверено 13 сентября 2014.
- ↑ [modernlib.ru/books/ivanko_sergey_sergeevich/fenimor_kuper/read_4/ С.Иванько. Фенимор Купер]
Ссылки
- [www.gutenberg.org/etext/42389 The Pirate] в проекте «Гутенберг».
|
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пират (роман)
– Это наши.– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
