Пирц, Вася
Поделись знанием:
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
| Вася Пирц | |
| Vasja Pirc | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Звание: | |
Вася Пирц (словен. Vasja Pirc; 19 декабря 1907, Идрия — 2 июня 1980, Любляна) — югославский шахматист, гроссмейстер (1953), шахматный теоретик. Шахматный литератор. Редактор журнала «Шахматный вестник» (1934—1941) и «Шах» (1938, 1949—1950). Победитель IX Шахматной Олимпиады в составе команды Югославии (1950).
Первого успеха добился в 1927 году на турнире любителей в Карловаце — 1-е место. В 1929 году дебютировал на международных соревнованиях: Рогашка-Слатина (1929) — 3-5-е место. В 1930—50-х годах один из сильнейших шахматистов Югославии. Лучшие результаты в чемпионатах страны: 1935 — 1-2-e, 1936 и 1937 — 1-е, 1945 — 3-е, 1948 — 1-2-е, 1949 — 2-е, 1953 — 1-е места. В составе команды Югославии участник 6 олимпиад (1931—1954), ряда матчей СССР — Югославия. Участвовал в 1-м межзональном турнире (Сальтшёбаден, 1948) — 11-13-е место и в двух зональных турнирах ФИДЕ.
Лучшие результаты в других международных соревнованиях: Сльяч (1932) — 3-е; Гастингс (1932/1933) и Будапешт—Уйпешт (1934) — 2-е; Марибор — 1-2-е; Подебрады (1936) — 4-5-е; Лодзь и Бад-Гарцбург (1938) — 1-е; Теплице (1947) — 1-2-е; Карловы Вары (1948) — 4-5-е; Мар-дель-Плата (1950) — 4-е; Мемориал Стаунтона (1951) — 2-4-е; Опатия (1953) — 4-6; Бевервейк (1954) — 1-2-е; Гамбург (1955) — 3-е; Вена (1956/1957) — 2-е; Мадрид (1961) — 4-е; Грац (1961) — 3-е места. В 1949 году в Бледе и Любляне сыграл вничью матч с экс-чемпионом мира М. Эйве — 5:5. Шахматист классического позиционного стиля.
Внёс ценный вклад в развитие теории дебютов (см. Защита Пирца-Уфимцева).
Спортивные результаты
| Год | Город | Турнир | + | − | = | Результат | Место |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1927 | Карловац | Турнир любителей | из | 1 | |||
| 1929 | Рогашка-Слатина | Международный турнир | из | 3-5 | |||
| 1931 | Прага | 4-я олимпиада | 10 | 2 | 5 | 12½ из 17 | 2 [1] |
| 1932 | Сльяч | Международный турнир | 5 | 1 | 7 | 8½ из 13 | 3 |
| 1932/1933 | Гастингс | Международный турнир | 5 | 1 | 3 | 6½ из 9 | 2 |
| 1934 | Будапешт/Уйпешт | Международный турнир | 7 | 1 | 7 | 10½ из 15 | 2 |
| 1935 | Белград | Чемпионат Югославии | из | 1-2 | |||
| Варшава | 6-я олимпиада | 4 | 5 | 6 | 7 из 15 | ||
| 1936 | Нови-Сад | Чемпионат Югославии | из | 1 | |||
| Марибор | Международный турнир | из | 1-2 | ||||
| Подебрады | Международный турнир | 6 | 2 | 9 | 10½ из 17 | 4-5 | |
| 1937 | Рогашка-Слатина | Чемпионат Югославии | из | 1 | |||
| Стокгольм | 7-я олимпиада | 3 | 2 | 12 | 9 из 17 | ||
| 1938 | Лодзь | Международный турнир | 8 | 0 | 7 | 11½ из 15 | 1 |
| Бад-Гарцбург | Международный турнир | 4 | 0 | 5 | 6½ из 9 | 1 | |
| 1945 | Чемпионат Югославии | из | 3 | ||||
| 1947 | Теплице | Международный турнир | из | 1-2 | |||
| 1948 | Чемпионат Югославии | из | 1-2 | ||||
| Сальтшёбаден | Межзональный турнир | 4 | 4 | 11 | 9½ из 19 | 11-13 | |
| Карловы Вары/Марианске-Лазне | 5-й международный турнир | 7 | 3 | 9 | 11½ из 19 | 4-5 | |
| 1949 | Чемпионат Югославии | из | 2 | ||||
| Блед/Любляна | Матч с М. Эйве | 2 | 2 | 6 | 5 из 10 | ||
| 1950 | Мар-дель-Плата | Международный турнир | из | 4 | |||
| Дубровник | 9-я олимпиада | 7 | 2 | 5 | 9½ из 14 | ||
| 1951 | Бирмингем | Мемориал Стаунтона | 7 | 3 | 5 | 9½ из 15 | 2-4 |
| 1952 | Хельсинки | 10-я олимпиада | 2 | 1 | 7 | 5½ из 10 | |
| 1953 | Чемпионат Югославии | из | 1 | ||||
| Опатия | Международный турнир | 6 | 3 | 8 | 10 из 17 | 4-6 | |
| 1954 | Бевервейк | Международный турнир | из | 1-2 | |||
| Амстердам | 11-я олимпиада | 3 | 1 | 9 | 7½ из 13 | ||
| 1955 | Гамбург | Международный турнир | 5 | 2 | 8 | 9 из 15 | 3 |
| 1956/1957 | Вена | Международный турнир | из | 2 | |||
| 1961 | Мадрид | Международный турнир | из | 4 | |||
| Грац | Международный турнир | 3 | 0 | 8 | 7 из 11 | 3 |
Напишите отзыв о статье "Пирц, Вася"
Примечания
- ↑ В личном зачёте
Книги
- Šahovski turnir osvoboditve v Ljubljani 1945—1946, Ljubljana, 1946;
- Stauntonov spominski turnir 1951, Ljubljana, 1953;
- Svjetski šahovski turnir Amsterdam 1950, Zagreb, 1954;
- Sto izbranih partij 1927—1967, Ljubljana, 1967.
Литература
- Шахматный словарь / гл. ред. Л. Я. Абрамов; сост. Г. М. Гейлер. — М.: Физкультура и спорт, 1964. — С. 308—309. — 120 000 экз.
- Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 302—303. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.
Ссылки
- [www.chessgames.com/perl/chessplayer?pid=13190 Партии Васи Пирца] в базе Chessgames.com (англ.)
- [www.365chess.com/players/Vasja_Pirc Личная карточка Васи Пирца] на сайте 365chess.com
- [www.olimpbase.org/players/3pl7rbbb.html Личная карточка Васи Пирца] на сайте olimpbase.org
| Сборная Югославии — шахматная олимпиада 1950 — победитель
| ||
|---|---|---|
|
1 Светозар Глигорич • 2 Вася Пирц • 3 Петар Трифунович • 4 Браслав Рабар • 1 рез Милан Видмар (младший) • 2 рез Стоян Пуц | |
Отрывок, характеризующий Пирц, Вася
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
