Писарев, Алексей Афанасьевич

Алексей Писарев
Имя при рождении:	Алексей Афанасьевич Писарев
Дата рождения:	20 августа 1909(1909-08-20)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	19 сентября 1960(1960-09-19) (51 год)
Место смерти:	Ленинград, СССР
Профессия:	артист балета, балетный педагог и методист классического балета
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Театр:	Мариинский театр

Алексе́й Афана́сьевич Пи́сарев (20 августа 1909, Петербург — 19 сентября 1960) — русский советский артист балета, солист Ленинградского театра оперы и балета имени С. М. Кирова, педагог и методист классического балета. Заслуженный деятель искусств Башкирской АССР (1947).

Биография

Окончил Ленинградское хореографическое училище в 1928 году (класс Владимира Пономарёва). В 1928 — 1950 году — солист балета Ленинградского театра оперы и балета имени С. М. Кирова.

В 1939—1960 годы преподавал классический танец в Ленинградское хореографическое училище. Среди его учеников: Аскольд Макаров, Юрий Григорович, Константин Шатилов, Всеволод Ухов, Илья Гафт и другие. Вместе с Верой Костровицкой стал автором учебника «Школа классического танца» (1968), неоднократно переиздававшегося.

Репертуар в Ленинградском театре оперы и балета им. Кирова

• «Спящая красавица», хореография Мариуса Петипа — Дезире
• «Пламя Парижа», балетмейстер Василий Вайнонен — Актёр
• «Бахчисарайский фонтан», балетмейстер Ростислав Захаров — Юноша
• «Конёк-Горбунок», хореография Александра Горского— Гений вод
• «Эсмеральда», балетмейстер Агриппина Ваганова — Актеон
• «Корсар», хореография М. Петипа, редакция А. Вагановой, постановка Александра Чекрыгина — Купец
• «Лебединое озеро», хореография М. Петипа и Л. Иванова, редакция Леонида Лавровского — Па де труа
• «Лауренсия», балетмейстер Вахтанг Чабукиани — Фрондосо
• «Гаянэ», балетмейстер Нина Анисимова — Армен
• «Катерина», балетмейстер Леонид Лавровский — Борей

Сочинения

• Костровицкая В., Писарев А. [www.ozon.ru/context/detail/id/2156021/ Школа классического танца]. — Л.: Искусство, 1968. — 264 с. — 20 000 экз.
• Костровицкая В., Писарев А. [www.ozon.ru/context/detail/id/1580476/ Школа классического танца]. — 2-е. — М.: Искусство, 1976. — 272 с. — 20 000 экз.
• Kostrovitskaia V., Pisarev A. School of classical dance / John Barker (перевод). — М., 1978.
• Костровицкая В., Писарев А. [www.ozon.ru/context/detail/id/2155942/ Школа классического танца]. — 3-е. — М.: Искусство, 1986. — 262 с. — 15 000 экз.
• Kostrovitskaia V., Pisarev A. [books.google.ru/books?id=tE_0AAAAMAAJ&hl=ru&source=gbs_similarbooks School of classical dance] / John Barker (перевод). — Dance Books, 1995. — 487 с.

Награды и звания

• 1947 — Заслуженный деятель искусств Башкирской АССР

Библиография

• Альберт Г. Учитель академической школы // Советский балет : журнал. — М., 1984. — № 6.
• Шатилов К. Воспоминания о педагогах ЛХУ // Вестник АРБ : журнал. — СПб., 2000. — № 8.

Отрывок, характеризующий Писарев, Алексей Афанасьевич

«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.