Пискаторы
Пискаторы (лат. piscator — рыбак) — переводное латинское название, под которым был известен в Европе XVII века издательский дом голландских гравёров и картографов Фишеров (Visscher).
У истоков семейного дела стоял амстердамец Николас Иоаннис Фишер (Claes Jansz Visscher, 1587—1652), который обеспечивал потребности всей Европы в картах (преимущественно настенных), атласах и офортах с городскими видами.
Пискатор-старший был талантливым рисовальщиком и гравёром, однако в истории искусства остался как издатель «Лицевой Библии» (лат. Theatrum Biblicum, 1650), пять сотен резцовых гравюр для которой были изготовлены по рисункам фламандских и голландских мастеров предшествующего поколения.
После смерти основателя дом Пискаторов возглавлял его единственный сын, Николас I (1618-79). В 1682 г. издательский патент был выдан его сыну Николасу II (1649—1702). При нём 90 % каталога Пискаторов стала составлять гравированная продукция.
После смерти Николаса II семейным предприятием до 1726 г. руководила его вдова. Львиную долю продукции в это время составляли репринты изданий предыдущего столетия.
Лицевая Библия
Композиционные решения редчайших иконографических сюжетов, приведённые в «Лицевой Библии», до конца XVII столетия подпитывали воображение стенописцев Костромы, Ярославля и Москвы. Сотни образов, почерпнутых изографами из Библии Пискатора, украсили стены храмов по всей центральной России, от Московского Кремля до Троицкого монастыря, — везде, где работали художники верхневолжского круга.
Альбом переиздавался Пискаторами шесть раз и распространялся в России со стихотворными славянскими подписями, сочинёнными Мардарием Хониковым. Библия Пискатора послужила образцом для гравюр Василия Кореня. Помимо России, «Лицевая Библия» пользовалась популярностью и в других странах Восточной Европы.
Карты
- Amsterdam 1611 C J Visscher mr.jpg
Амстердам 1611
- 1630 Nova XVII Visscher mr.jpg
Leo Belgicus 1630
- 1648 Leo Visscher.jpg
Leo Hollandicus 1648
- 1650 Com Zelandiæ Visscher mr.jpg
Зеландия 1650
- Visscher Moscoviae seu Russiae Magnae generalis tabula small.jpg
Карта Московии или Великой Руси 1681
- Walcheren 1681 Visscher II.jpg
Валхерен 1681
- 1690 Nova Tabula Visscher.jpg
Borealiorem Americæ 1690
- 1700 Orbis Terrarum Visscher mr.jpg
Orbis Terrarum 1700
- Maastricht 1700 Visscher.jpg
Маастрихт 1700
Напишите отзыв о статье "Пискаторы"
Ссылки
- Гамлицкий А. В. [www.krotov.info/library/bible/comm3/piskator.html «Библия Пискатора и проблема гравированных образцов в европейском искусстве XVI—XVIII столетий»]
- Галина Чинякова. [pereformat.ru/2012/04/bibliya-piskatora/ Библия Пискатора в помощь русским иконописцам]
Отрывок, характеризующий Пискаторы
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
