Писковиц
| Деревня
Писковиц, Пескецы
Piskowitz Pěskecy
Показать/скрыть карты
|
Пи́сковиц или Пе́скецы (нем. Piskowitz; в.-луж. Pěskecy) — деревня в Германии. Входит в состав коммуны Небельчицы района Баутцен в земле Саксония. Подчиняется административному округу Дрезден.
Содержание
География
Деревня с трёх сторон окружена хвойным лесом. Находится в 6 км на восток от Каменца при дороге на Рожант. Южная часть деревни в отличие от северной части, располагающейся на равнине, находится на холмистой возвышенности. Высота самого высокого холма под названием «Пескечанская Шибеньца» составляет 200 метров над уровнем моря.
Соседние деревни: Смердзаца — на северо-восходе, Сербске-Пазлицы — на юге, Рожант — на востоке и Немске-Пазлицы (сегодня входит в состав Каменца) — на западе.
История
Между Пескецами и деревней Смердзаца находятся 17 курганов, относящихся к Лужицкой культуре.
Деревня впервые упоминается в 1280 году как Пецкевич (Pezkwicz)[1]. В средние века деревня была рыцарским поместьем и несколько раз переходила в собственность различных рыцарских родов, среди которых самым известным был род под наименованием Zezschwitz.
Во время Второй мировой войны здесь укрывался избежавший депортации в концлагерь еврейский интеллектуал и немецкий филолог Виктор Клемперер, который выбрал Пескецы в качестве убежища из-за её, как он писал, «антигитлеровского населения»[2].
В настоящее время деревня входит в состав культурно-территориальной автономии «Лужицкая поселенческая область», на территории которой действуют законодательные акты земель Саксонии и Бранденбурга, содействующие сохранению лужицких языков и культуры лужичан.
Население
Согласно статистическому сочинению «Dodawki k statisticy a etnografiji łužickich Serbow» Арношта Муки в Ральбицах в 1880 годах проживало 197 человек (из них — 187 серболужичан (95 %) и 10 немцев)[3].
Лужицкий демограф Арношт Черник в своём сочинении «Die Entwicklung der sorbischen Bevölkerung» пишет, что лужицкое население деревни в 1956 году составляло 83,8 %[4].
На 31 декабря 2015 численность населения составляла 240 человека[5].
Официальным языком в населённом пункте, помимо немецкого, является верхнелужицкий язык.
| 2011 | 2015 |
|---|---|
| 204[6] | 240[5] |
Напишите отзыв о статье "Писковиц"
Примечания
- ↑ [hov.isgv.de/Piskowitz_(2) Piskowitz/ Pěskecy]// Digitalen Historischen Ortsverzeichnis von Sachsen
- ↑ Viktor Klemperer: LTI. Notizbuch eines Philologen, Leipzig 1996, S. 344 f.
- ↑ [documents.tips/embed/casopis-macicy-serbskeje-1900.html Dodawki k statisticy a etnografiji łužickich Serbow II], Časopis Maćicy Serbskeje, 1900, стр. 80 — 103 (верхнелуж.)
- ↑ Ludwig Elle: Sprachenpolitik in der Lausitz. Ludowe nakładnistwo Domowina, Budyšin 1995, str. 251
- ↑ 1 2 [www.nebelschuetz.de/index.php?id=410&L=1 Piskowitz /Pěskecy]
- ↑ [www.statistik.sachsen.de/download/080_Zensus_2011_Gemeindeteile/GT_14625350.pdf Статистика Саксонии/ коммуна Небельшюц]
Литература
- Cornelius Gurlitt, [digital.slub-dresden.de/werkansicht/dlf/1937/276/ Piskowitz]// Beschreibende Darstellung der älteren Bau- und Kunstdenkmäler des Königreichs Sachsen. 35. Heft: Amtshauptmannschaft Kamenz (Land). C. C. Meinhold, Dresden 1912, S. 272.
Ссылки
- [www.nebelschuetz.de/index.php?id=410&L=0 Piskowitz /Pěskecy] (нем.) (верхнелуж.)
Отрывок, характеризующий Писковиц
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
