Пистолет

Пистоле́т (фр. pistolet ← фр. pistole от чеш. píšťala — «пищаль, дудка») — ручное короткоствольное неавтоматическое или самозарядное (реже автоматическое) огнестрельное или пневматическое оружие. Предназначен для поражения целей на дальности до 25—50 метров. Ранние пистолеты были, как правило, однозарядными, с гладким или нарезным стволом. Современные пистолеты в большинстве своем самозарядные, нарезные, многозарядные (от 5—7 до 15—20 и более патронов).

Отличия современных пистолетов

Современные пистолеты отличаются от неавтоматических пистолетов и револьверов прежде всего принципом работы их механизмов перезаряжания. Механизмы револьверов и неавтоматических пистолетов приводятся в действие мускульной силой стрелка, а для работы механизмов автоматических пистолетов используется энергия пороховых газов.

Подавляющее большинство современных пистолетов представляют собой «автоматическое» оружие. Но автоматика может быть двух типов. Если автоматика построена для ведения одиночного огня, то пистолет называется самозарядным, если позволяет вести непрерывный огонь — то самострельным. Почти все пистолеты, за редким исключением, самозарядные. Поэтому в современной российской терминологии самозарядные пистолеты, как правило, называются пистолетами, а «самострельные» пистолеты, способные вести огонь очередями, называются автоматическими пистолетами.

За рубежом употребляется другое условное обозначение этих разновидностей: самозарядное оружие называется автоматическим, а самострельное — полностью автоматическим.

Для пистолетов — оружия короткоствольного, рассчитанного на применение сравнительно слабых патронов, — в большинстве случаев принят наиболее простой принцип работы автоматики — использование отдачи затвора при неподвижном стволе. Но среди военных образцов все-таки преобладают системы, работающие по принципу использования отдачи сцепленного со стволом затвора при коротком ходе ствола.

Имеются автоматические пистолеты со сцепленными затворами, работающие и по другим принципам, но они сравнительно немногочисленны.

В конструкциях пистолетов кроме различных схем работы автоматики применяется разнообразная форма деталей и их компоновка. И наоборот, на форму деталей влияет их расположение, как, например, расположение возвратной пружины — над стволом, под стволом, вокруг ствола или в рукоятке.

Патроны в магазине пистолета чаще располагаются в один ряд, но за последнее время, особенно в военных образцах, все большее распространение получает двухрядное расположение патронов, позволяющее достигать значительного увеличения ёмкости магазинов без увеличения их длины.

Для заряжания пистолета со съемным магазином нужно вставить в него снаряженный магазин и дослать патрон в патронник.

Ударно-спусковые механизмы пистолетов весьма разнообразны. Развитие пистолетов вскоре после их появления характеризовалось широким распространением систем со скрытыми внутри курковыми или — особенно — ударниковыми механизмами, отличающимися простотой устройства, высокой надежностью, хорошей защищенностью от засорения извне, а главное — компактностью. Однако эти механизмы имеют и недостатки, к числу которых прежде всего следует отнести невозможность плавного спуска скрытого курка или ударника.

Предохранители на пистолетах со скрытыми ударниками или курками могут быть неавтоматическими или автоматическими. Для большей безопасности пистолеты часто снабжаются и теми, и другими предохранителями. Неавтоматические предохранители включаются обычно поворотом небольшого рычажка, запирающего ударный или спусковой механизм. Автоматические предохранители представляют собой детали, выступающие над поверхностью рукояток. Они постоянно находятся во включенном состоянии и выключаются только при правильном охвате рукоятки пистолета рукой стрелка. Случайный нажим на спусковой крючок, например в кармане, не может привести к выстрелу, так как направления движений спускового крючка и автоматического предохранителя обычно противоположны, и поэтому маловероятно, чтобы одновременно произошли два случайных нажима, противоположно направленные. На пистолетах могут быть и др предохранительные устройства, например, в виде приспособлений для плавного спуска курка, для ослабления напряжения боевой пружины, для невозможности спуска курка при вынутом магазине и др.

За последнее время преобладающее распространение получили пистолеты с курковыми механизмами и открыто расположенными курками. Эти системы оказались более удобными. Безопасность обращения с ними такая же, как и безопасность обращения с револьверами, — положение открытого курка хорошо заметно даже при беглом осмотре оружия Главное же достоинство ударных механизмов с открытыми курками заключается в том, что они допускают плавный спуск курков с боевого взвода, т е спуск без производства выстрела. Пистолет с патроном в патроннике и со спущенным курком в обращении ничуть не опаснее заряженного револьвера При этом боевая пружина находится не в напряженном состоянии, что позволяет хранить заряженный пистолет сколько угодно долго. В случае необходимости курок для первого выстрела может быть легко взведен одним движением пальца руки, которая держит оружие. Плавный спуск открыто расположенного курка равносилен включению предохранителя в бескурковых системах, а взведение курка — его выключению, поэтому курковые системы могут быть без специальных предохранительных устройств

У ряда пистолетов ударно-спусковые механизмы допускают только самовзводную стрельбу. В таких системах энергия отдачи используется лишь для экстрактирования стреляных гильз и досылания очередных патронов, для каждого же последующего выстрела требуется взведение ударного механизма с применением мускульной силы стрелка. На меткость стрельбы такое устройство, безусловно, влияет отрицательно, но оно делает ударно-спусковой механизм предельно простым, очень надежным и обеспечивает постоянную готовность к стрельбе. Эти пистолеты обычно не имеют никаких предохранителей, и обращение с ними очень походит на обращение с самовзводными револьверами со скрытыми курками.

Первоначально автоматические пистолеты конструировались исключительно как самозарядное оружие, поэтому все они имели так или иначе осуществленные устройства, отключающие во время выстрела спусковой крючок от шептала и приостанавливающие таким образом автоматическую работу ударного механизма — последний оставался взведенным, несмотря на то что на спусковой крючок все ещё давил палец стрелка. Для каждого последующего выстрела требовалось прекращение нажима на спусковой крючок (в это время он сцеплялся с шепталом), а затем новый нажим на него. Однако со временем появились пистолеты, из которых можно стрелять очередями. Это главным образом военные образцы пистолетов с магазинами повышенной ёмкости и с приставными прикладами для обеспечения большей устойчивости при стрельбе.

Так как пистолеты рассчитаны для стрельбы на минимальные расстояния, то прицельные приспособления на них обычно делаются простейшими, то есть постоянными. У большинства пистолетов военного образца в пределах доступных для действительной стрельбы расстояний крутизна траектории оказывается столь незначительной, что вполне возможно применение в них постоянных прицелов. Лишь у наиболее мощных образцов военных пистолетов прицелы передвижные, устанавливаемые для стрельбы на разные расстояния. Постоянные прицельные приспособления пистолетов состоят из мушки и целика с прорезью. На пистолетах военного образца обычно одна из этих деталей неподвижна, а другая является отдельной деталью, закрепленной на пистолете после пристрелки. Иногда на прицельные приспособления наносятся яркая краска или светящиеся составы для лучшего их видения в сумерках и других неблагоприятных условиях.

В последнее время появились лазерные целеуказатели, значительно облегчающие прицеливание и повышающие меткость стрельбы. Наводка в цель оружия, снабженного таким прицелом, осуществляется путём наведения на цель исходящего испускаемого целеуказателеи луча, то есть путём совмещения «зайчика» — светящейся точки — с целью. Это сделать значительно проще и быстрее, чем навести оружие с помощью мушки и целика. Как ни компактны целеуказатели, они все-таки увеличивают габариты оружия, и отчасти из-за этого распространение их пока невелико. На пистолетах карманного типа часто неподвижны и мушка, и целик. На так называемых жилетных пистолетах сплошь и рядом прицельные приспособления могут или вовсе отсутствовать, или же быть весьма примитивными, например, представляя собой пазик, идущий по поверхности затвора.

В наиболее мощных образцах пистолетов все время наблюдалось стремление расширить сферу их применения путём придания им таких черт, которые приближали бы эти пистолеты к лёгким карабинам или к пистолетам-пулеметам. В настоящее время существуют отдельные образцы пистолетов, имеющие удлиненные стволы, приставные приклады и более совершенные прицельные приспособления, рассчитанные для стрельбы на разные расстояния. За последнее же время появились даже такие образцы пистолетов, которые почти по всем признакам относятся к пистолетам-пулеметам и не причисляются к ним только из-за невозможности стрельбы очередями и из-за отсутствия приклада. Такого типа оружие получило название штурмовых пистолетов.

История

Пистолеты XV—XIX веков

Первые пистолеты появились в XV веке. Они представляли собой насаженный на деревянную колоду короткий ствол с фитильным замком. Леонардо да Винчи изобрёл колесцовый замок для пистолета (заводившийся ключом) — это единственное его изобретение, получившее признание при жизни.

Пистолеты того времени были весьма различны по устройству и назначению. Короткие пистолеты (пуфферы) применялись для стрельбы в упор. Длинные кавалерийские пистолеты имели достаточную поражающую способность на дальности до 30-40 метров по незащищённой цели. Тяжёлые доспехи (типа Максимилиановского), впрочем, они редко пробивали даже при стрельбе в упор, а скорость пули редко превышала 150—160 м/сек (у карманных «пуфферов» могла быть меньше 100 м/с).

В XVII—XVIII веках колесцовый замок был вытеснен ударно-кремнёвым, менее надёжным в плане осечек, но зато более простым в заряжании, более дешёвым и не боящимся грязи; в первой половине XIX века последний сменился капсюльным или пистонным замком.

Так как кремнёвый пистолет был однозарядным, то делались различные попытки увеличить скорострельность пистолета. Это приводило к появлению двуствольных и даже многоствольных образцов. Уже в XVI веке был изобретён револьвер (то есть пистолет с барабаном — один из первых образцов русской работы начала XVII века хранится в Оружейной палате). Однако он не получил распространения, поскольку был очень дорог, сложен в изготовлении и громоздок, пороховые газы в нём часто вырывались наружу, и при этом он не обеспечивал главного преимущества позднейшего револьвера — непрерывной стрельбы (ввиду особенностей кремнёвого замка, требовавшего после каждого выстрела подсыпать порох на полку). Чаще всего однозарядные пистолеты изготовлялись и носились парами, что позволяло сделать по крайней мере два выстрела один за другим.

Позже для большей точности выстрела в стволе пистолета выполнялись нарезы, что позволяло пуле вращаться в полёте и попадать точно в цель. Такая технология преобладает в наши дни.

Дуэльное оружие

К началу XIX века, с уходом шпаги из повседневного обихода, пистолеты стали основным дуэльным оружием. Дуэль на кремнёвых пистолетах подробно описана в романе А. Пушкина «Евгений Онегин»:

Вот пистолеты уж блеснули,
Гремит о шомпол молоток,
В граненый ствол уходят пули,
И щелкнул в первый раз курок.
Вот порох струйкой синеватой
На полку сыплется. Зубчатый,
Надежно ввинченный кремень
Взведен еще…

Из пистолетных мастеров наполеоновской эпохи особенно славился Жан Ле Паж (Лепаж), на пистолетах которого стрелялись герои Пушкина и сам Пушкин, кроме своей последней роковой дуэли. С Дантесом Пушкин стрелялся из пистолетов дрезденского мастера Карла Ульриха, принадлежавших французскому посланнику Баранту. Из этих же пистолетов брат Баранта Эрнест через три года стрелялся с Лермонтовым. Ныне они хранятся в Музее почт в Гренобле (Франция)). Пистолеты Ульриха в отличие от Ле Пажа были не кремнёвые, а более совершенные — капсюльные.

В ХХ веке на дуэлях продолжали использовать однозарядные пистолеты старого образца, c капсюльным замком — в остальных областях жизни они давно были вытеснены револьверами и автоматическими пистолетами. На таких пистолетах, в частности, Максимилиан Волошин стрелялся с Николаем Гумилевым.

Спортивно-целевой пистолет

Спортивно-целевой пистолет — пистолет для спортивной стрельбы по круглой мишени. Бывают однозарядными и многозарядными, чаще всего используют патрон кольцевого воспламенения малого калибра (5,6 мм), как, например, пистолеты МЦ-55 или ТОЗ-35. Отличаются повышенной точностью изготовления, регулируемыми прицельными приспособлениями, облегченным спуском, приспособлениями для балансировки, «анатомическими» рукоятями, изготавливаемыми индивидуально по руке стрелка.

Автоматические пистолеты

Во второй половине XIX века однозарядные пистолеты были полностью вытеснены револьверами, а в конце того же века делаются попытки создать автоматический многозарядный пистолет.

Первым автоматическим пистолетом, принятым на вооружении в сухопутных войсках крупной державы, стал австрийский пистолет Roth-Steyr M1907. Пистолет стоял на вооружении австрийской кавалерии в Первую мировую войну.

В период между мировыми войнами автоматические пистолеты получают преобладание над револьверами, которые снимаются со штатного вооружения в армии и полиции большинства стран и оттесняются в область, главным образом, оружия самообороны.

Абсолютное большинство современных пистолетов являются самозарядными, некоторые могут вести также полностью автоматический огонь (советский АПС, австрийский Глок-18) или огонь очередями постоянной длины (итальянский Беретта 93R), однако эта возможность используется достаточно редко, так как малая масса пистолета приводит к большому рассеиванию пуль при стрельбе, а в случае увеличения массы и, часто, размеров, оружие переходит в класс пистолетов-пулемётов. Одним из самых маленьких пистолетов стал пистолет «Колибри».

См. также

• Рейтары — латная кавалерия, чьим основным вооружением был тяжёлый кавалерийский пистолет
• Список пистолетов
• Револьвер — разновидность ручного короткоствольного огнестрельного оружия.
• Карманный пистолет
• Хаудах
• Обрез

Литература

• Пономарев П. Д. Револьвер и пистолет. Оружие, техника стрельбы, методика обучения. — М.: Воениздат, 1938. — 140 с.
• Каплунов Я.М. Три секрета. Беседы о практике пистолетной стрельбы. — М.: Воениздат, 1948. — 52 с.
• Крючин В. А. Практическая стрельба. — Челябинск: Аркаим, 2006. — 264 с. — ISBN 5-8029-1555-2.

Ссылки

• [liveguns.ru/pistols Каталог пистолетов] — Характеристики, Описания, фотографии.
• [las-arms.ru/index.php?id=48 Пистолеты и револьверы] — Описание конструкции, характеристики, история создания, боевое применение.

Отрывок, характеризующий Пистолет

Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.