Пистолеты типа Руби
| Руби | |
|---|---|
 Пистолет типа Руби (в данном случае под названием Izarra) производства фирмы Bonifacio Echeverria. В задней части корпуса виден код французской военной приёмки (буква I в круге). | |
| Тип: | самозарядный пистолет |
| Страна: |  Испания
|
| История службы | |
| Годы эксплуатации: | 1914-1945 |
| На вооружении: |
Франция, Третий Рейх, Бельгия, Греция, Испания, Италия, Польша, Румыния, Финляндия, Югославия |
| Войны и конфликты: | Первая мировая война, Советско-польская война, Польско-литовская война, Гражданская война в Испании, Советско-финская война, Вторая мировая война |
| История производства | |
| Конструктор: | Джон Браунинг, Педро Кареага, Esperanza y Unceta Cia и другие |
| Разработан: | 1914 |
| Производитель: | Gabilondo y Urresti и более 50 других фирм |
| Годы производства: | 1914-1930-е |
| Всего выпущено: | около 750 000 |
| Варианты: | более 50 вариантов |
| Характеристики | |
| Масса, кг: | 0,850 |
| Длина, мм: | 170—210 |
| Длина ствола, мм: | 80-120 |
| Патрон: | в основном 7,65×17 |
| Принципы работы: | свободный затвор; УСМ одинарного действия |
| Вид боепитания: | сменный магазин на 9 патронов |
| Прицел: | Мушка и целик |
Пистолеты типа Руби — самозарядные пистолеты, известные прежде всего как личное оружие Французской армии во время Первой мировой войны, под названием Pistolet Automatique de 7 millim.65 genre «Ruby». Являясь подражанием пистолетам Джона Браунинга, они производились более чем 50 испанскими фирмами, но главным образом фирмой Gabilondo y Urresti.
Содержание
Габилондо и Руби
В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Габилондо начинает выпуск прочного самозарядного пистолета калибра 7,65 мм, базирующегося на конструкциях Браунинга. Необычным для того времени была ёмкость магазина, составлявшая 9 патронов, вместо 6 или 7. Пистолет предназначался для экспорта в Америку, и, несмотря на небольшой калибр, ориентировался на военное и полицейское использование. Другие испанские фирмы копировали браунинги, начиная с 1905 года. Не считая увеличенной ёмкости магазина, Руби, похоже, являлся копией пистолета «Виктория» (Victoria) производства Эсперанса и Унсета (Esperanza y Unceta). Данный пистолет был запатентован Педро Кареага (Pedro Careaga) в 1911 году, а фирмой Эсперанса и Унсета в 1912. Вероятно, патент включал в себя флажковый предохранитель на корпусе, вместо рукояточного предохранителя, как у ранних Browning M1906[1].
В 1915 году Габилондо послал несколько экземпляров своего пистолета французскому правительству, испытывавшему в то время сильные трудности из-за большого количества разнотипного личного оружия, находившегося в войсках. После проведенных в мае 1915 года испытаний пистолет немедленно был принят на вооружение под названием «Pistolet Automatique de 7 millimètre 65 genre „Ruby“». С Габилондо подписали контракт на ежемесячный выпуск 10 тысяч пистолетов. Уже в августе заказ был увеличен до 30 тысяч, а потом и до 50 тысяч. Габилондо могла осилить только первоначальный контракт, поэтому к производству подключились фирмы-партнёры:
- Armeria Elgoibaressa y Cia
- Echealaza y Vincinai y Cia
- Hijos de Angel Echeverria y Cia
- Iraola Salaverria y Cia
Условия контракта обязывали производить каждую компанию не менее 5 тысяч пистолетов в месяц. Габилондо же производила 10 тысяч пистолетов, осуществляла общий контроль качества и доставляла заказ французским властям в Байонну. Поскольку заказ увеличился, компания соглашалась приобрести любое количество сверх оговорённого, по той же цене. Так же были привлечены ещё три фирмы-партнёра. Производство пистолетов Руби самой фирмой Габилондо оценивается приблизительно в 250 000—300 000 единиц. Если пистолеты, выпущенные Габилондо, имеют очень высокое качество изготовления, то продукция других производителей несколько уступала по этому показателю[1].
Пистолеты Руби других производителей
Поскольку нужда французской армии в личном оружии продолжала оставаться весьма острой, к заказу помимо Габилондо и её субподрядчиков было подключено ещё около 45 фирм, заключавших контракты напрямую с французами. Поставляемые пистолеты могли отличаться калибром, длиной ствола и ёмкостью магазина[2].
Когда стало известно, что многие Руби имеют невзаимозаменяемые магазины, французские власти настояли на клеймении крышек всех магазинов. Это должно было помочь предотвратить ситуации, когда магазин одного пистолета не влезал в рукоятку другого пистолета или выпадал из рукоятки во время стрельбы[3].
Многие Руби имели некачественное покрытие или неправильную закалку стальных частей, что делало их подверженными быстрому износу. Как результат, пистолет после недолгой эксплуатации мог самопроизвольно переходить в режим полностью автоматического огня. На других пистолетах изнашивался механизм предохранителя. В то же время Руби хорошего качества были надёжны и точны[4], хотя некоторых пользователей не устраивало отсутствие курка, позволявшего визуально контролировать заряженность пистолета. Примерно 710 000 Руби всех производителей было принято на вооружение французской армии, и в 1920 году на армейских складах числилось приблизительно 580 000 пистолетов, пригодных к эксплуатации. Также их использовали многие союзники Франции, а также такие появившиеся по завершении войны государства, как Югославия и Финляндия.
Габилондо прекратил производство Руби в 1919 году, переключившись на более совершенные модели (пистолеты марки Llama), но другие фирмы продолжали его, пока Великая депрессия не уничтожила многих из них. Руби использовались до конца Второй мировой войны, особенно французскими партизанами и их противниками вишистами[1].
Достоинства и недостатки
Пистолеты типа Руби имели интуитивно понятные органы управления, легко разбирались и быстро осваивались даже новичками. Небольшие размеры и приличная ёмкость магазина делали его популярным «резервным» оружием для условий траншейной войны, особенно для связистов, санитаров, пулемётчиков, танкистов, миномётчиков и солдат второй линии[5]. Сравнительно слабый патрон давал небольшую отдачу, позволявшую лучше контролировать оружие и вести прицельную стрельбу[4].
С другой стороны, пуля используемого патрона имела небольшое останавливающее действие, что и было основным недостатком пистолета. У ранних моделей из-за сильно выступающего рычажка предохранителя, могло произойти (в тесной кобуре) самопроизвольное выключение предохранителя.
В последующем пистолеты Руби стали печально известны из-за невзаимозаменяемости деталей, так как производители не придерживались единого стандарта, и зачастую также трудно определить, кто был производителем данного конкретного пистолета.
Список производителей пистолетов Руби
«Официальные Руби»
- Gabilondo y Urresti — код французской военной приёмки (клеймо наносившееся на корпус и магазин) GU
- Alkartasuma (под названиями Alkar, Kapitan и Panama)- код французской военной приёмки AK
- Armeria Elgoibaressa y Cia (под названием Lusitania) — код французской военной приёмки AE
- Beistegui Hermanos (под названием 1914 Model) — код французской военной приёмки BH
- Echealaza y Vincinai y Cia — код французской военной приёмки неизвестен
- Erquiaga y Cia (под названием Fiel) — код французской военной приёмки неизвестен, возможно EC
- Hijos de Angel Echeverria y Cia — код французской военной приёмки HE
- Iraola Salaverria y Cia — код французской военной приёмки IS
Копии Руби, производившиеся по прямым контрактам
- Acha Hermanos y Cia — код французской военной приёмки AH
- José Aldazabal (под названием Imperial)- код французской военной приёмки неизвестен
- Aldabazal, Leturiondo y Cia (под названием Leturiondo) код французской военной приёмки AL
- Arizaga — код французской военной приёмки A
- Francisco Arizmendi/ Arizmendi y Goenaga — код французской военной приёмки AG
- Arizmendi, Zulaica y Cia (иногда обозначались как Cebra, некоторые переклеймены маркировкой «Beistegui Hermanos»)- код французской военной приёмки AZ
- Arrizabalaga (под названием Republic) — код французской военной приёмки неизвестен
- Arrostegui — код французской военной приёмки неизвестен
- Azanza y Arrizabalaga (под названиями Reims и Modelo 1916)- код французской военной приёмки AA
- Martin Bascaran (под названием Martian) — код французской военной приёмки MB
- Fabrica de Berasaluce, Arietio, Aurteña y Cia (под названием Allies) — код французской военной приёмки BA
- Victor Bernedo (иногда обозначался как Vincenzo Bernedo) — код французской военной приёмки VB
- Gregorio Bolomburu (под названиями Regent, Regina, Gloria) — код французской военной приёмки GB[6]
- Javier Echaniz-(под названием Defender) — код французской военной приёмки JE
- Echave y Arizmendi (под названием Model 1916) — код французской военной приёмки неизвестен
- Echealaza, Vincinai y Cia — код французской военной приёмки неизвестен, возможно EC
- Bonifacio Echeverria (под названием Izarra) — код французской военной приёмки I
- Antonio Errasti — код французской военной приёмки неизвестен
- Esperanza y Unceta (под названиями Model 1914, Model 1915, Model 1916, Astra, Brunswig и Victoria) — код французской военной приёмки EU
- Fabrica De Armas, Durango (под названием Vencedor) — код французской военной приёмки V
- Fabrique d’Armes de Guerre de Grande Précision (под названиями Jupiter и Precision) — код французской военной приёмки неизвестен
- Garate, Anitua y Cia (под названием Express)- код французской военной приёмки GN
- Isidro Gaztañaga (под названиями Destroyer и Indian) — код французской военной приёмки IG
- Hijos de Calixto Arrizabalaga — код французской военной приёмки неизвестен, возможно HCA
- La Industrial Orbea — код французской военной приёмки IO
- Laplana y Capdevila — код французской военной приёмки LC
- Lasangabaster Hermanos, Eibar (возможно, под названием Douglas) — код французской военной приёмки LH
- Modesto Santos (иногда обозначались как Les Ouvriers Réunis[7]) — код французской военной приёмки неизвестен
- Retolaza Hermanos (под названиями Liberty, Military, Paramount, и Retolaza) — код французской военной приёмки RH
- San Martin y Cia (под названием Vencedor) — код французской военной приёмки неизвестен
- Sociedad Española de Armas y Municiones или S.E.A.M. (под названием Silesia) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Bristol) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Cobra model) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Doc) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Ideal) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Lepco Model) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Lobo Model)
- Неизвестный производитель (под названием Marina) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Mitrailleuse Model)
- Неизвестный производитель (под названием Militar) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Oyez Model) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Pocket Model) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Rex) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Torpille) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Vilar Model[8]) — код французской военной приёмки неизвестен
- Неизвестный производитель (под названием Wolf Model) — код французской военной приёмки неизвестен
- Urrejola y Cia — код французской военной приёмки неизвестен
- Tomás de Urizar (под названием Trust) — код французской военной приёмки неизвестен
- M. Zulaica y Cia (под названиями 1914 Model, Royal, и Vincitor; продавались через торговый дом Royal Vincitor S.A) — код французской военной приёмки ZC
Напишите отзыв о статье "Пистолеты типа Руби"
Литература
- Gerard Henrotin (2004). The Spanish semi-auto Ruby pistol explained. H&L Publishing.
Примечания
- ↑ 1 2 3 Gene Gangarosa Jnr., Spanish Handguns: The History of Spanish Pistols and revolvers, Stoeger,2001
- ↑ [www.catalogacionarmas.com/public/39-ruby.pdf Automaticas Eibareses en la Gran Guerra]. Catalogacion de Armas Juan L Calvo website (1 октября 2008). Проверено 1 июля 2009. [www.webcitation.org/6ETQbamvz Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
- ↑ [www.jaegerplatoon.net/PISTOLS3.htm#765PIST19 Revolvers & Pistols Part 3: Ruby M/19 and FN pistols]. Jaeger Platoon: Finnish Army 1918 - 1945 Website (30 июня 2006). Проверено 13 декабря 2006. [www.webcitation.org/6ETQcJogS Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
- ↑ 1 2 Scarlata, Paul [www.shootingtimes.com/handgun_reviews/ST_spanishruby_200907/ The Spanish Ruby]. The Ruby Pistol (2009). Проверено 14 июля 2009. [www.webcitation.org/6ETQczNA5 Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
- ↑ Hernandez, Patrick [www.reenactor.net/units/151ri/weps/ruby_pistol.html Pistolet Automatique de 7 millim.65 genre "Ruby"]. 151ème Régiment d'Infanterie de Ligne! (2003). Проверено 13 декабря 2006. [www.webcitation.org/6ETQdl8QL Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
- ↑ Даты изготовления не подтверждены, но дизайн соответствует другим пистолетам военного выпуска
- ↑ «Объединённые союзники» на французском языке — возможно фирма бывшая посредником при поставке
- ↑ Возможно производства Retolaza Hermanos, так как почти идентичен Liberty
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пистолеты типа Руби
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
