Писцовая книга

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Писцовые книги»)
Перейти к: навигация, поиск

Писцо́вые кни́ги — поземельные описи, использовавшиеся на Руси с XV века до середины XVII века, содержавшие сведения об имущественном положении служилых людей; в этих книгах отражалось детальное описание условий хозяйствования вотчин, сёл, монастырей. Составлялись московскими писцами и подьячими.

Практика массового составления писцовых книг сложилась в годы правления великого князя Московского Ивана III. В 1484 г. московское правительство выселило из Новгородской земли более 7000 землевладельцев, в 1489 г. — ещё 1000. На их месте размещались московские служилые люди. Это массовое мероприятие потребовало составления писцовых книг, в которых фиксировались размеры владений, качество земель, количество крестьянских дворов и другая информация. С 30-х годов XVI в. начинается составление общих описаний всего Российского государства. С середины XVI в. по всей стране вводилась единообразная система распределения государственных повинностей. Это вызвало необходимость новых сплошных описаний. Позднее они неоднократно повторялись. Описания проводились по указу из Москвы. Писцовые книги хранились в Поместном приказе. Записи писцовых книг были основным документом при определении владельческой принадлежности земель и установлении размера налогов.



Примеры

Напишите отзыв о статье "Писцовая книга"

Литература

  • Абрамович Г. В. К вопросу о степени достоверности писцовых книг XVI в. и методике её установления // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1971 г. — Вильнюс, 1974.
  • Анпилогов Г. Н. Рязанская писцовая приправочная книга конца XVI в. М., 1982.
  • Биленко М. В. Писцовая книга Дмитрия Пушечникова как исторический источник // Советские архивы. 1977. № 1.
  • Быков Л. Г., Котельникова Н. В. Нелаева В. М. и др. Писцовая книга Кенрольского стана 1623 г. // Сб. студ. работ Вологод. гос. пед. ин-та. — Вологда. 1974. Вып. 10.
  • Веселовский С. Б. Вопросы научного описания писцовых, дозорных и переписных книг Московского государства XVI—XVII вв. //Архивное дело. 1940. N 57.
  • Витов М. В. Приёмы составления карт поселений XV—XVII вв. по данным писцовых и переписных книг (на примере Шунгского погоста Обонежской пятины) // Проблемы источниковедения. — М., 1956. Сб. 5.
  • Воскобойникова Н. П. Писцовые и переписные книги Яренского уезда XVI—XVII вв, как источник исторический // Материалы по истории европейского Севера СССР. Вологда, 1970.
  • Гневушев А. М. Отрывок из писцовой книги Вотской пятины, второй половины 1504—1505 гг., содержащий в себе опись дворцовых земель этой пятины. Киев, 1908.
  • Дополнительная опись книг писцовых, переписных, перечневых, платежных и межевых / Сост. В. И. Холмогоровым // ОД и Б. СПб.; М., 1872—1888. Кн. 2, 5.
  • Иванов П. И. Обозрение писцовых книг по Московской губернии. М., 1840.
  • Иванов П. И. Обозрение писцовых книг по Новгороду и Пскову. М., 1841.
  • Калачов Н. В. Писцовыя книги Московскаго государства/Ч. 1,2: Писцовыя книги XVI века,. отделение 2, Местности губерний: Ярославской, Тверской, Витебской, Смоленской, Калужской, Орловской, Тульской .- 1877 .- 1598, [5] с., издание Императорскаго русскаго географического общества, СПб.; 1872-1895
  • Материалы по истории Карельской АССР: Писцовые книги Обонежской пятины, 1496—1563. Л., 1930.
  • Мерзон А. Ц. Писцовые и переписные книги XV-XVII веков / МГИАИ. — М., 1956. — 36 с.
  • Павлов-Сильванский В. Б. Писцовые книги России XVI в.: Проблемы источниковедения и реконструкции текстов / Отв. ред. докт. ист. наук В. И. Буганов; Предисловие В. И. Буганова; Институт истории СССР АН СССР.. — М.: Наука, 1991. — 248 с. — 1 000 экз. — ISBN 5-02-008556-1. (в пер.)
  • Фролов А. А. [www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s4_30_9.pdf СТРУКТУРА ПИСЦОВЫХ КНИГ ДЕРЕВСКОЙ ПЯТИНЫ 40-х ГОДОВ XVI в. ПО ДАННЫМ КОМПЛЕКСА ИСТОЧНИКОВ КОНЦА XV- СЕРЕДИНЫ XVI в.] //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 4 (30). С. 69-79.

Ссылки

  • [www.libinfo.org/index.php?dir1=06&dir2=01&dir3= Писцовые книги Московского государства; Писцовые книги по Новгородской земле]


Отрывок, характеризующий Писцовая книга

Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.