Письма с Иводзимы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Письма с Иводзимы
Letters from Iwo Jima
Жанр

драма,
военный,
исторический

Режиссёр

Клинт Иствуд

Продюсер

Клинт Иствуд,
Роберт Лоренц,
Стивен Спилберг

Автор
сценария

Айрис Ямасита,
Пол Хаггис

В главных
ролях

Кэн Ватанабэ,
Кадзунари Ниномия,
Цуёси Ихара,
Рё Касэ и др.

Оператор

Том Стерн

Композитор

Кайл Иствуд,
Майкл Стивенс

Кинокомпания
Длительность

141 мин.

Бюджет

19 000 000 $[1]

Сборы

68 673 228 $[1]

Страна

США США

Язык

японский,
английский

Год

2006

IMDb

ID 0498380

К:Фильмы 2006 года

«Письма с Иводзимы» (англ. Letters from Iwo Jima, яп. 硫黄島からの手紙 Ио:дзима кара но тэгами) — военная драма режиссёра Клинта Иствуда, вышедшая в 2006 году. В её основу положен сборник писем генерала Тадамити Курибаяси, вышедший под редакцией Цуёко Ёсиды. Фильм «Письма с Иводзимы» является составной частью дилогии, рассказывающей о сражении за остров Иводзима во время Второй мировой войны, и показывает события с японской стороны. Со стороны американцев события показаны в фильме «Флаги наших отцов».

Фильм рассказывает о битве за остров Иводзима, важный стратегический пункт на подступах к Японии, во время Второй мировой войны. Командовать обороной был назначен генерал Курибаяси, сразу же принявшийся налаживать линии защиты, используя нетрадиционные взгляды и подходы не только на тактику, но и на взаимоотношения офицеров с солдатами. Все это вызвало недовольство подчинённых ему командиров, подкреплённое тем фактом, что генерал некогда проходил стажировку в Америке. Параллельно развивается линия, рассказывающая о простом солдате Сайго, бывшем раньше пекарем, а ныне вынужденном копать траншеи и терпеть придирки непосредственного начальства.





В ролях

Актёр Роль
Кэн Ватанабэ Курибаяси генерал Курибаяси
Кадзунари Ниномия Сайго Сайго
Цуёси Ихара барон Ниси барон Ниси
Рё Касэ Симидзу Симидзу
Сидо Накамура Ито лейтенант Ито
Хироси Ватанабэ Фудзита лейтенант Фудзита
Такуми Бандо Танида капитан Танида
Юки Мацудзаки Нодзаки Нодзаки
Эйдзиро Одзаки Окубо лейтенант Окубо
Нобумаса Сакагами Осуги адмирал Осуги
Тоси Тода Адати полковник Адати
Кэн Кэнсэй Хаяси генерал-майор Хаяси
Масаси Нагадои Итимару адмирал Итимару

Награды и номинации

Награды

Номинации

Съёмки

Фильм снимали на самой Иводзиме, а также в Исландии и Калифорнии.

В роли японского военного внедорожника снимался ГАЗ-69А, выпускавшийся с 1952 по 1972 год.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4102 дня]

См. также

Напишите отзыв о статье "Письма с Иводзимы"

Примечания

  1. 1 2 [www.boxofficemojo.com/movies/?id=lettersfromiwojima.htm Калькуляция сборов] (англ.). Box Office Mojo. Проверено 25 августа 2010. [www.webcitation.org/66SxhZldl Архивировано из первоисточника 27 марта 2012].

Ссылки

  • [www.allmovie.com/movie/v345580 Письма с Иводзимы] (англ.) на сайте allmovie
  • [www.rottentomatoes.com/m/letters_from_iwo_jima/ «Письма с Иводзимы»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes

Отрывок, характеризующий Письма с Иводзимы

Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.