Письмо индусу
| Письмо к индусу | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: | |
| Дата первой публикации: |
1909, 1911 |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[petrovitskaya.lifeware.ru//files/item-free-hindusthan-1908-001.jpg Один из номеров газеты 1908 года] |
Письмо индусу (англ. А Letter to a Hindoo)[1] — ответ Л. Н. Толстого в виде письма индусу Таракнату Дасу, боровшемуся за независимость Индии от Великобритании.
«Письмо к индусу» было написано Львом Толстым 14 декабря 1908 года в ответ на два письма, отправленных ему Таракнатом Дасом из США, который искал поддержку в своей борьбе за независимость Индии от британского колониального господства у выдающегося русского писателя и мыслителя. Письмо было опубликовано в бесплатной индийской газете на английском языке The Free Hindustan.
В 1909 году Махатма Ганди письменно попросил разрешения у Толстого на перепечатку этого письма в его собственной южно-африканской газете «Индийский взгляд» (англ. Indian Opinion).[2] В это время Ганди находился в Южной Африке, где начинал свою политическую карьеру. Он самостоятельно перевёл письмо с английского языка и отослал его в Индию, чтобы там письмо напечатали на его родном гуджаратском языке.[3] Идеи непротивления злу насилием, изложенные Толстым в этом письме и других работах, оказали сильное влияние на Махатму Ганди, который впоследствии возглавил Индийское национально-освободительное движение и добился мирного отделения Индии от Англии в 1947 году.
Письмо состояло из 7 глав, к каждой из которых Толстой подобрал в качестве эпиграфа изречения с подписью «Кришна».[4] Большинство из этих изречений на самом деле принадлежало не Кришне, а кришнаитскому гуру Премананде Бхарати (1857—1914), и были взяты из его книги «Шри Кришна: Господь Любви» (1904). Ганди заметил, что цитаты не принадлежали Кришне и написал Толстому письмо, в котором выразил своё недоумение. В ответном письме Толстой объяснил, откуда взял цитаты.[5]
«Письмо индусу» по-русски впервые было напечатано в виде выдержек в газетах «Киевские вести» (1909, № 103 от 19 апреля) и «Русские ведомости» (1909, № 89 от 19 апреля); полностью — в «Сочинениях гр. Л. Н. Толстого», часть двадцатая, изд. С. А. Толстой (1911).
В 1910 году был напечатан авторизованный перевод «Письма к индусу» на немецком языке — «Leo Tolstoi. Brief an einen Hindu. Autorisierte Übersetzung von Dr. A. Schkarwan. Mit Vorwort, herausgegeben von Dr. E. Schmitt».
Напишите отзыв о статье "Письмо индусу"
Примечания
- ↑ [www.nonresistance.org/docs_pdf/Tolstoy/Correspondence_with_Gandhi.pdf A Letter to a Hindu] (англ.)
- ↑ [tolstoj.ru/1273.html Лев Толстой, дневники, 1909 год]
- ↑ Parel, Anthony J. (2002), [books.google.com/books?id=kcpDOVk5Gp8C&lpg=PP1&pg=PA96#v=onepage&q&f=false "Gandhi and Tolstoy"], in M. P. Mathai, M. S. John, Siby K. Joseph, Meditations on Gandhi : a Ravindra Varma festschrift, New Delhi: Concept, сс. 96–112
- ↑ [az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0660-1.shtml Толстой Лев Николаевич. Два письма к М. Ганди]
- ↑ Полное собрание сочинений, т. 80, с. 110
Ссылки
- [tolstoy.ru/creativity/journalismguide/323.php «ПИСЬМО ИНДУСУ», 1908]
- [antimilitary.narod.ru/antology/gandi/ghandi_tolstoj.htm Переписка Л. Н. Толстого с М. К. Ганди]
- [www.gutenberg.org/files/7176/7176-h/7176-h.htm#link2H_4_0002 The Project Gutenberg EBook of A Letter to a Hindu, by Leo Tolstoy] (англ.)
Отрывок, характеризующий Письмо индусу
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
