Питер и Венди

Питер и Венди
Peter and Wendy
Обложка оригинального издания
Жанр:	сказочная повесть
Автор:	Джеймс Барри
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1911
Издательство:	Hodder & Stoughton

«Пи́тер и Ве́нди» (также «Питер Пэн и Венди» или просто «Питер Пэн») — сказочная повесть Джеймса Барри, одно из наиболее известных произведений о Питере Пэне — мальчике, который сбежал из дома вскоре после рождения и не хотел становиться взрослым. Повесть была опубликована в 1911 году и с тех пор стала английской, а затем и мировой детской классикой. Сюжет повести восходит к пьесе «Питер Пэн, или Мальчик, который не хотел расти», поставленной в Лондоне в 1904 году. В свою очередь, события пьесы и книги продолжают более ранее повествование «Питер Пэн в Кенсингтонском саду», опубликованное в 1902 году как часть романа Барри «Белая птичка».

Повесть «Питер и Венди» переведена на множество языков и неоднократно экранизирована. Существует несколько русских переводов, из которых наиболее известны сокращённый пересказ Ирины Токмаковой и полный перевод Нины Демуровой; пьеса публиковалась в переводе Бориса Заходера.

Сюжет

Девочка Венди — старший ребёнок в небогатой семье Дарлингов, у неё есть два младших брата Джон и Майкл. Роль няни играет их собака Нэна. Однажды миссис Дарлинг замечает, что в мыслях детей стал часто появляться Питер Пэн — мальчик в одежде из листьев, который приходит к ним по ночам через окошко и играет на дудочке. Как-то раз Питер, в спешке покидая комнату через окно, оставляет в доме свою тень. Через несколько дней, в канун Рождества, когда мистер и миссис Дарлинг уходят в гости к соседям, Питер и его фея Динь-Динь среди ночи возвращаются за тенью. Питер рассказывает проснувшейся Венди, что сам он ушёл от родителей в день, когда родился, потому что не хочет взрослеть, и жил в Кенсингтонских садах среди фей, а потом стал капитаном потерянных мальчиков, живущих на острове Нетинебудет (англ. Neverland). Узнав, что Венди знает много сказок, Питер, который прилетал к ним по ночам чтобы послушать сказки в исполнении миссис Дарлинг, уговаривает Венди и её братьев отправиться с ним на остров, и учит их летать при помощи волшебного порошка фей. Дети улетают за Питером через окно до того, как в их комнату успевают прибежать родители, привлечённые лаем Нэны.

После долгого пути по воздуху Питер и трое детей достигают острова Нетинебудет, однако пираты стреляют в них из пушки, и Питера относит в сторону. На острове, тем временем, потерянных мальчиков преследуют пираты, тех преследуют индейцы, а индейцев — дикие звери. Кроме того, предводитель пиратов, Капитан Крюк, которому Питер Пэн когда-то отрубил руку, избегает крокодила, съевшего его руку и мечтающего съесть самого Крюка. В животе крокодила тикают проглоченные им часы, и тиканье позволяет Крюку избегать встречи с животным. Пока не появился Питер, Динь-Динь увлекает Венди туда, где находится секретный дом мальчиков, и предлагает одному из них убить её. В Венди стреляет Болтун, однако она остаётся жива благодаря жёлудю, который ей подарил Питер. Когда Питер приходит, мальчики строят для Венди домик, и она становится для них мамой — готовит для них и всячески о них заботится.

Проходит время. Однажды Питер и Венди со скалы в море видят пиратов, которые хотят утопить Тигровую Лилию, принцессу краснокожих. Изображая голос Крюка, Питер приказывает пиратам отпустить девушку. Так индейцы становятся союзниками мальчишек и охраняют их. Но пираты, напав на индейцев с нарушением правил ведения войны на острове, обманом выманивают мальчиков из их укрытия как раз когда Венди с братьями хочет вернуться обратно к родителям. Питер, который не хотел покидать остров, остаётся в доме, где его пытается отравить Крюк, однако Динь-Динь выпивает предназначенный Питеру яд, спасая его. Питер пробирается на пиратский корабль, где Крюк собирается казнить мальчиков. Освободив мальчиков от наручников, Питер вместе с ними вступает в бой с пиратами и одерживает верх, а Крюк падает с борта корабля прямо в пасть крокодилу.

На пиратском корабле дети доплывают до Азорских островов, а оттуда летят к дому Дарлингов, где мистер и миссис Дарлинг уже отчаялись увидеть их снова. Сначала перед родителями появляются Венди, Джон и Майкл, а потом и шесть мальчишек с острова, которых Дарлинги соглашаются усыновить. Только Питер улетает обратно на остров, но обещает прилетать время от времени навещать Венди и брать её ненадолго на Нетинебудет.

Проходят годы. Венди и мальчики взрослеют. У Венди рождается дочь Джейн и однажды, прилетев за Венди, Питер осознаёт, что она стала взрослой, и берёт на Нетинебудет её дочь Джейн. Когда вырастает Джейн, Питер летит на остров с её дочерью Маргарет, и так будет продолжаться всё время, «пока дети не разучатся быть весёлыми, непонимающими и бессердечными».

Основные персонажи

• Питер Пэн — мальчик, который не хотел взрослеть, капитан потерянных детей на острове Нетинебудет
• Венди — старшая дочь в семье Дарлингов
• Джон — младший брат Венди
• Майкл — младший брат Венди и Джона
• Мистер Дарлинг — отец детей, банковский служащий
• Миссис Дарлинг — мать детей, домохозяйка
• Нэна — ньюфаундленд, няня детей у Дарлингов
• Динь-Динь (Починка) — фея Питера, ревнующая его к Венди
• Болтун, Кончик, Малышка, Кудряш, Двойняшки — потерянные мальчики на острове Нетинебудет
• Капитан Джеймс (Джез) Крюк — предводитель пиратов на острове Нетинебудет
• Чекко, Билл Джукс, Старки, Сми и другие пираты (всего 16 человек)
• Тигровая Лилия — принцесса краснокожих, дочь вождя по имени Великая Маленькая Пантера
• Птица Нет (англ. Neverb bird), спасшая раненого Питера во время прилива, отдав ему своё гнездо, на котором он доплыл до берега
• Крокодил, которому Питер скормил отрубленную руку Капитана Крюка
• Русалки, живущие в Русалочьей лагуне близ острова Нетинебудет

Русские переводы

Первый русский перевод сюжета о Питере Пэне и Венди принадлежал Л. А. Бубновой и вышел в московском издательстве «Детская книга» в 1918 году. Перевод назывался «Книга с картинками о Петере Пане» (название на обложке — «Приключения Петера Пана») и был выполнен по изданию The Peter Pan Picture Book 1907 года — прозаическому изложению пьесы Барри, в исполнении Даниэля О’Коннора(в свою очередь, издание 1907 года было дополненным изданием книги Peter Pan Keepsake 1906 года). The Peter Pan Picture Book стало первым иллюстрированным изданием о Питере Пэне, 28 цветных рисунков к нему были созданы художницей Элис Вудворд (Alice B. Woodward) и в чёрно-белом варианте воспроизведены в русском издании.

До 1960-х годов новых переводов книги не появлялось. В 1967 году была издана пьеса в переводе Бориса Заходера (переиздана в 1971 году с иллюстрациями мая Митурича). В 1968 году опубликован перевод повести Нины Демуровой, в 1981 году — сокращённый пересказ Ирины Токмаковой. Помимо этого, до 1990-х гг. оба перевода повести печатались только в составе сборников английских сказок, и в целом оставались мало знакомыми советскому читателю. С 1990-х гг. повести о Питере Пэне стали неоднократно переиздаваться.

В 2015 году книга вышла в новом переводе-пересказе Марии Торчинской.

Сравнение имён собственных в русских переводах

Имена основных персонажей (Питер Пэн, Венди, Джон, Майкл, мистер и миссис Дарлинг) во всех переводах выглядят одинаково, за исключением перевода Л. А. Бубновой («Петер Пан» и «Микаэль»). В переводе ряда других имён собственных, особенно «говорящих», имеется значительное разнообразие:

Оригинал	И. Токмакова	Н. Демурова	Б. Заходер	М. Торчинская	Л. Бубнова
Tinker Bell (Tink)	Динь-Динь (Починка)	Динь-Динь	Чинь-Чинь (от «Чинить-Паять»)	Динь (Динь-Динь)	Звоночек
Tootles	Болтун	Шалун	Болтун	Болтун	Пискун
Slightly (Slightly Soiled)	Малышка	Малыш	Стирка	Малёк	Ловкач
Nibs	Кончик	Задавака	Шишка	Крутыш	Нососуй
Curly	Кудряш	Задира	Чубик	Кудряш	Замарашка
The Twins	Двойняшки	Близнецы	Первый братишка, Второй братишка	Близнецы	Близнец
Captain Hook	Капитан Крюк	Капитан Крюк	Капитан Джез Крюк	Крюк (Джэс Крюк)	Капитан Железный Коготь
Mr. Smee	Сми	Неряха	Боцман	Сми	Простофиля
Gentleman Starkey	(джентльмен) Старки	Старки-джентльмен	Джентльмен Старки	Старки	Крепыш
Cecco	Чекко	Красавчик Чекко	Чекко	Чекко	Простак
Bill Jukes	Билл Джукс	Билл Джукс	Билл Джукс	Джукс	–
Cookson	Коксон	Куксон	Куксон	Куксон	–
Robert Mullins	Робт Муллинз	Роберт Маллинз	Муллинс	–	–
Noodler	–	Лапша	Балда	–	–
Skylights	–	Верзила	–	–	–
Tiger Lily	Тигровая Лилия	Тигровая Лилия	Тигровая Лилия	Тигровая Лилия	Пёстрая Лилия
Great Big Little Panther	Великая Маленькая Пантера	Великий Малый Барс	Великая Маленькая Пантера	Великий Большой Малый Барс	Большая Белая Пантера
Neverland	остров Нетинебудет	Нигдешний остров	остров Гдетотам	остров Нигде	Неведомая страна
Never bird	Птица Нет	Птица-Небылица	гдетотамская птица	Птица Никогда	(птица)
Crocodile	крокодил	Крокодилица	крокодил	крокодилица	крокодил

Экранизации

Существует множество экранизаций повести начиная с немого чёрно-белого фильма 1924 года. Не все экранизации повести буквально следуют её сюжету, а в некоторых из них речь идёт и о последующей судьбе героев.

Художественные фильмы

• 1924 — «Питер Пэн» / Peter Pan. Режиссёр Герберт Бренон
• 1987 — телефильм «Питер Пэн» / Режиссёр Леонид Нечаев
• 1991 — «Капитан Крюк» / Hook. Режиссёр Стивен Спилберг
• 2003 — «Питер Пэн» / Peter Pan. Режиссёр П. Дж. Хоган
• 2004 — «Волшебная страна» / Finding Neverland. Режиссёр Марк Фостер
• 2012 — сериал «Однажды в сказке» / Once Upon a Time. Режиссёры Грег Биман, Марк Майлод
• 2015 — телефильм «Питер и Венди» / Peter & Wendy. Режиссёр Дьярмуид Лоуренс

Анимационные фильмы

• 1953 — «Питер Пэн» / Peter Pan. Режиссёры Гамильтон Ласк, Клайд Джероними и Уилфред Джексон
• 1990 — мультсериал «Питер Пэн и пираты» / Peter Pan & The Pirates, в котором действие сосредоточено на пиратах

Продолжение

В 2004 году попечители лондонской детской больницы Грейт-Ормонд-Стрит, которой Барри передал права на оригинальные книги о Питере Пэне, провели конкурс на лучшее продолжение повестей Барри, в котором приняли участие двести авторов. Конкурс выиграла Джеральдин Макоркран, чей роман «Питер Пэн в багровых тонах» был опубликован в октябре 2006 года сразу на 34 языках в 30 странах мира. В книге рассказывается о судьбе героев повести «Питер и Венди» спустя много лет.

Ссылки

• [www.gutenberg.org/ebooks/26654 Peter and Wendy by J. M. Barrie] в проекте «Гутенберг»  (англ.)
• [fantlab.ru/work133810 «Питер и Венди»] на fantlab.ru

Отрывок, характеризующий Питер и Венди

Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.