Пихта македонская
| Пихта македонская | ||||||||
 | ||||||||
| Научная классификация | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||
|
Abies borisii-regis Mattfeld (1925) | ||||||||
| Синонимы | ||||||||
| Охранный статус | ||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 2.3 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/42273 42273 ] | ||||||||
| ||||||||
Пи́хта македо́нская (лат. Abies borisii-regis) — эндемичное вечнозелёное однодомное дерево; вид рода Пихта семейства Сосновые (Pinaceae). Естественная среда обитания — горные районы Балканского полуострова в Болгарии, северной Греции, Македонии, Сербии и Албании.
Вид очень иземенчив, занимая промежуточное положение между пихтой кефалинийской (Abies cephalonica) и пихтой белой (Abies alba), некоторыми учёными он определялся в качестве гибрида этих пихт[2][3].
Содержание
Исторические сведения и название
Пихта была названа в честь болгарского царя Бориса III (лат. borisii regis), в годы правления которого[note 1] немецкий ботаник Йоханес Маттфельд (нем. Johannes Mattfeld) в 1925 году в Родопских горах Болгарии обнаружил и описал этот вид[4].
В англоязычной литературе пихта македонская, помимо латинского научного названия, имеет следующие общеупотребительные имена: «King Boris Fir», «Balkan Fir», «Bulgarian Fir», «Macedonian Fir»[4][5].
До сих пор учёные спорят по поводу таксономической идентичности вида: так, в 1991 году известный хорватский ботаник Мирко Видакович (англ. Mirko Vidaković) в своей работе «Conifers: morphology and variation» написал, что таксон носит гибридный характер и является переходной формой между пихтой кефалинийской (Abies cephalonica) и пихтой белой (Abies alba)[5].
В издании 2009 года «Conifers of the World: The Complete Reference» этот вид обозначен как гибрид: Abies x borisii-regis[4].
Ботаническое описание
Пихта македонская — мощное (диаметр ствола до 1,5—2 метров), высокое дерево (до 40 метров, отдельные экземпляры до 60 метров)[5].
Кора тёмно-серая, почти чёрная, у молодых деревьев — гладкая[6].
Побеги — коричневые, c интенсивным тёмно-коричневым или черноватым опушением (длина 0,5—1 мм). Почки овальные, коричневые, чуть покрытые жёлтой смолой[5][6].
Иглы короткие (длина составляет 2,8—3 см, ширина 1,7 мм), плоские, тёмно-зелёные, глянцевые, с округлённой или острой верхушкой, с небольшим количеством устьиц вблизи кончика или совсем без них на верхней и с двумя узкими светлыми рядами устьиц на нижней части; вдоль побега расположены очень плотно, направлены вперёд и немного вверх[6][7].
Женские шишки конические, вытянутые, довольно крупные: 12—15 см в длину (отдельные экземпляры до 21 см) и 4 см в ширину; бледного, зеленовато-фиолетового цвета (до наступления зрелости). Прицветники на 5—10 мм выступают за пределы длины кроющих чешуек (длина около 3,5 мм)[6][7].
Семена длиной 12 мм, с крыльями около 20 мм[5]. Число хромосом 2n = 24[7].
Распространение
Пихта македонская — эндемик юго-восточной Европы — занимает очень ограниченные территории преимущественно в горных районах Болгарии (высоты от 700 до 1700 м) и северной Греции (высота около 1800 м). Встречается также на территории бывшей Югославии (Македония и Сербия) и Албании. Наиболее типичной местностью для дерева является территория в Родопских горах, в 50 км к югу от Пловдива (Болгария)[5].
Дерево занесено в опубликованный в 1998 году[note 2] Красный список угрожаемых видов, категория LC (низкий риск)[8].
Экология
Пихта предпочитает расти на горных известняковых или серпентинитовых почвах на высоте 500—2000 метров[7]. Периодически образует на высотах 1000—1600 метров небольшие чистые и смешанные леса, соседствуя с сосной чёрной (Pinus nigra) и буком лесным (Fagus sylvatica)[9][10].
Старейшая пихта македонская из зарегистрированных была найдена в 1996 году в Греции: её возраст составил примерно 170 лет. Однако из-за редкости данного вида, а также ограниченности наблюдений, считается что в природе могут встречаться и более старые деревья[5].
Значение и применение
Ввиду ограниченной распространённости, а также, отчасти, из-за произрастания на охраняемых территориях, вид не имеет сколь-нибудь существенного экономического значения. Представляет интерес с ботанической (научной) точки зрения.
Напишите отзыв о статье "Пихта македонская"
Примечания
- ↑ [www.catalogueoflife.org/show_species_details.php?record_id=5647506 Abies borisii-regis. Species details] (англ.). Conifer database. Catalogue of Life: 2009 Annual Checklist. Проверено 17 декабря 2009. [www.webcitation.org/66sZksD4z Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- ↑ Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции / Под ред. д-р биол. наук, проф. С. Я. Соколова и чл.-корр. АН СССР Б. К. Шишкина. — М., Л.: Издательство Академии наук СССР, 1949. — Т. 1 (Голосеменные). — С. 98.
- ↑ Ross H.H. A Synthesis of Evolutionary Theory. — Englewood Cliffs: Prentice-Hall Inc, 1962. — С. 191.
- ↑ 1 2 3 Eckenwalder J.E. Conifers of the World: The Complete Reference. — London: Timber Press, 2009. — P. 87—88. — ISBN 978-0-88192-974-4.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.conifers.org/pi/ab/borisii_regis.htm Abies borisii-regis] (англ.). Pinaceae(недоступная ссылка — история). The Gymnosperm Database. Проверено 18 декабря 2009. [web.archive.org/20060927234338/www.conifers.org/pi/ab/borisii_regis.htm Архивировано из первоисточника 27 сентября 2006].
- ↑ 1 2 3 4 Silba J. A supplement to the international census of the Coniferae, II (англ.) // Phytologia. — 1990. — Vol. 68, no. 1. — P. 11.
- ↑ 1 2 3 4 Strid A. Mountain flora of Greece. — Cambridge: Cambridge University Press, 1986. — Т. 1. — P. 40—41. — ISBN 978-0-52125-737-4.
- ↑ [www.iucnredlist.org/apps/redlist/details/42273/0 Abies borisii-regis] (англ.). The IUCN Red List of Threatened Species. International Union for Conservation of Nature and Natural Resources. Проверено 18 декабря 2009. [www.webcitation.org/66sZlSVnp Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- ↑ [hellas.teipir.gr/DimosKentrikouZagoriou/english/zagori/Tautotita%20Perioxis/Oikosysthmata/Oikosysthmata.htm The most distinctive Ecosystems] (англ.). Presentation of Municipality of Central Zagori in web page. Technological Educational Institutes of Piraeus (Greece). Проверено 21 декабря 2009. [www.webcitation.org/66sZmbdi0 Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- ↑ Papaioannou H.I., Kati V.I. [www.naturalsciences.be/institute/associations/rbzs_website/bjz/back/pdf/BJZ%20137(1)/137_1_33_39html/Volume%20137(1),%20pp.%2033-39.html#LinkTarget_878 Current status of the Balkan chamois (Rupicapra rupicapra balcanica) in Greece : Implications for conservation] (англ.) // Belgian Journal of Zoology. — 2007. — Vol. 137, no. 1. — P. 33—39.
Литература
- Eckenwalder J.E. Conifers of the World: The Complete Reference. — London: Timber Press, 2009. — P. 87—88. — ISBN 978-0-88192-974-4.
- Fady B., Westfall R.D. [www.afs-journal.org/articles/forest/pdf/1997/07/AFS_0003-4312_1997_54_7_ART0005.pdf Mating system parameters in a natural population of Abies borisii regis Mattfeld] (англ.) // Annals of Forest Science. — 1997. — Vol. 54, no. 7. — P. 643—647.
- Liu T. A monograph of the genus Abies. — Taipei: Dept. of Forestry, College of Agriculture, National Taiwan University, 1971. — 608 с.
- Strid A. Mountain flora of Greece. — Cambridge: Cambridge University Press, 1986. — Т. 1. — P. 40—41. — ISBN 978-0-52125-737-4.
Ссылки
- [eol.org/pages/1033075/overview Пихта македонская]: информация на сайте «Энциклопедия жизни» (EOL) (англ.) (Проверено 18 декабря 2009)
- [www.ipni.org/ipni/idPlantNameSearch.do?id=676550-1 Пихта македонская]: информация на сайте IPNI (англ.) (Проверено 18 декабря 2009)
Замечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пихта македонская
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
