Пичугин, Алексей Владимирович

Алексей Владимирович Пичугин
Дата рождения:	25 июля 1962(1962-07-25) (61 год)
Место рождения:	Орехово-Зуево
Работа:	глава 6-го отдела внутренней экономической безопасности в нефтяной компании «ЮКОС»
Преступления
Преступления:	организация убийств
Период совершения:	1998-2002
Дата ареста:	19 июня 2003
Признан виновным в:	убийство в июне 1998 года мэра Нефтеюганска В. А. Петухова; покушение в ноябре 1998 года на бывшего советника по общественным связям председателя совета директоров промышленно-финансового объединения «МЕНАТЕП» Михаила Ходорковского О. Н. Костину; покушения в 1998 и 1999 годах на главу австрийской нефтяной компании «East petroleum handelsgas GmbH» Евгения Рыбина и убийство его водителя; убийство в 2002 году тамбовского предпринимателя Сергея Горина и его супруги; убийство в январе 1998 года директора московской компании «Феникс» Валентины Корнеевой; нападение летом 1998 года на управляющего делами ЗАО «Роспром» Сергея Колесова.
Наказание:	Пожизненное лишение свободы
Статус:	отбывает наказание

Алексе́й Влади́мирович Пичу́гин (25 июля 1962, Орехово-Зуево, Московская область, СССР) — бывший глава отдела внутренней экономической безопасности в нефтяной компании «ЮКОС». В 2007 году приговорён к пожизненному лишению свободы по обвинению в организации убийств и покушений.

В России Пичугин был признан виновным в организации следующих преступлений:

• убийство в июне 1998 года мэра Нефтеюганска В. А. Петухова;
• покушение в ноябре 1998 года на бывшего советника по общественным связям председателя совета директоров промышленно-финансового объединения «МЕНАТЕП» Михаила Ходорковского О. Н. Костину;
• покушения в 1998 и 1999 годах на главу австрийской нефтяной компании «East petroleum handelsgas GmbH» Евгения Рыбина и убийство его водителя;
• убийство в 2002 году тамбовского предпринимателя Сергея Горина и его супруги;
• убийство в январе 1998 года директора московской компании «Феникс» Валентины Корнеевой;
• нападение летом 1998 года на управляющего делами ЗАО «Роспром» Сергея Колесова.

Биография

В 1979 году окончил школу. Учился в Высшем командном училище МВД в Новосибирске. С 1983 года служил в Московской области, в воинских частях МВД.

В 1986 году поступил в школу КГБ СССР в Новосибирске. С 1987 года служил в Управлении военной контрразведки КГБ СССР, затем — ФСК. Уволился из ФСК в 1994 году в звании майора.

После увольнения из ФСК работал в службе безопасности банка «МЕНАТЕП». В 1998 году стал руководителем отдела внутренней экономической безопасности нефтяной компании ЮКОС — одного из подразделений Службы безопасности НК ЮКОС, которую на тот момент возглавлял Михаил Иосифович Шестопалов, бывший начальник Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД Москвы. Пичугин был начальником 4-го управления экономической безопасности ЮКОСа.

Обвинения в совершении преступлений

21 января 1998 года директор московской компании ТОО «Торговая фирма „Феникс“» Валентина Корнеева была убита выстрелом в голову у дверей своей квартиры. Ранее Корнеева отказалась продать принадлежащее ей помещение структурам, подконтрольным МЕНАТЕПу.

Летом 1998 года был избит управляющий делами ЗАО «Роспром» Сергей Колесов.

26 июня 1998 года по дороге на работу из пистолета-пулемёта был расстрелян мэр Нефтеюганска В. А. Петухов. Убийство было совершено в день рождения Михаила Ходорковского. Вдова Петухова заявила, что причиной убийства могла быть «попытка проверить деятельность НК ЮКОС, вызванная налоговыми неплатежами». За месяц до убийства Петухов публично предупредил руководство ЮКОСа, что если налоги не поступят в бюджет, он добьётся отмены кредита, выделенного «Юганскнефтегазу» и ЮКОСу. 15 июня 1998 года Петухов объявил голодовку с требованием возбуждения уголовного дела по факту сокрытия налогов ЮКОСом.

В ноябре 1998 года у тамбурной двери, ведущей к квартире родителей бывшего советника по общественным связям председателя совета директоров промышленно-финансового объединения «МЕНАТЕП» Михаила Ходорковского Ольги Костиной, была взорвана бомба. В 2000 году за организацию взрыва у этой двери и другие преступления были приговорены к различным срокам лишения свободы четверо уроженцев Тамбова — Коровников, Попов, Кабанец и Эрбес. По словам Костиной, ещё в 1999 году у следствия были подозрения о связях её дела с МЕНАТЕПом. Причём сразу же после взрыва Костина заявила, что не имеет представления о том, кто мог быть заказчиком преступления. Через некоторое время она рассказала в интервью журналу «Огонёк», что во время работы в мэрии конфликтовала с пресс-секретарём мэрии Москвы Сергеем Цоем. После этих откровений ей пришлось покинуть и мэрию. Теперь Ольга Костина уверена, что за покушением стоял «ЮКОС». На вопрос, откуда она узнала о Пичугине, Ольга Костина ответила: от следователя Генпрокуратуры.

24 ноября 1998 года в Москве было совершено покушение на главу австрийской нефтяной компании «East petroleum handelsgas GmbH» Евгения Рыбина. Преступник выстрелил в Рыбина из пистолета-пулемёта, когда тот вышел из дома первого вице-президента ЮКОС-EP Леонида Филимонова. Рыбин и Филимонов обсуждали состоявшиеся до этого безуспешные переговоры ЮКОСа с Рыбиным о возврате нескольких десятков миллионов долларов, которые в начале 1990-х годов были вложены компанией «Ист Петролеум» в развитие двух нефтяных месторождений, приватизированных ЮКОСом. 5 марта 1999 года на Рыбина было снова совершено покушение: в Московской области преступники расстреляли его автомобиль из автомата и гранатомёта, в результате чего погиб водитель Николай Федотов и два охранявших Рыбина сотрудника милиции. Рыбин обвинил в организации покушений руководство ЮКОСа.

В ноябре 2002 года были похищены тамбовский предприниматель Сергей Горин и его супруга, их тела так и не нашли.

Дело Пичугина

До июня 2003 года дело об убийстве предпринимателя Сергея Горина и его супруги находилось в производстве Тамбовской прокуратуры. В июне 2003 года это дело истребовано Генпрокуратурой РФ.

19 июня 2003 года Пичугин был задержан.

26 июня 2003 года Генеральная прокуратура РФ предъявила Пичугину обвинение в убийстве Гориных. В августе 2003 года Пичугину было предъявлено обвинение в угрозе убийством предпринимателю Сергею Лобикову, а также покушениях на управделами «Роспрома» Сергея Колесова и на бывшего советника по общественным связям председателя совета директоров промышленно-финансового объединения «МЕНАТЕП» Михаила Ходорковского Ольгу Костину. Как утверждало следствие, Пичугин обратился к Горину с просьбой провести «акцию устрашения» по отношению к Костиной. У её квартиры была взорвана бомба, однако Костина не пострадала. Затем Горин якобы начал шантажировать Пичугина и требовать, чтобы тот устроил его супругу на высокооплачиваемую работу. После этого, по версии Генпрокуратуры, Пичугин и ликвидировал Гориных — они были похищены из своего дома, и найти их так и не удалось.

4 июня 2004 года уголовное дело в отношении Пичугина было передано в Московский городской суд. В ходе процесса эпизод с Лобиковым был снят за истечением срока давности.

30 марта 2005 года Мосгорсуд, на основании вердикта присяжных, приговорил Пичугина к 20 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Суд признал Пичугина виновным в том, что он по поручению совладельца ЮКОСа Леонида Невзлина организовал следующие преступления: убийство супругов Гориных, покушение на Ольгу Костину, избиение Сергея Колесова. 14 июля 2005 года Верховный суд России оставил в силе приговор Мосгорсуда. В деле убийства супругов Гориных помимо того, что не найдены их трупы, не были установлены ни исполнители, ни посредники преступления, а обвинение было построено на основании показаний одного из главных свидетелей обвинения, ранее осуждённого на пожизненное заключение Коровникова, якобы слышавшего от Горина, что ему угрожал Пичугин.

14 апреля 2005 года Генпрокуратура РФ предъявила Пичугину новое обвинение:

• в организации убийства мэра Нефтеюганска В. А. Петухова
• в организации убийства директора московской компании «Торговая фирма „Феникс“» Валентины Корнеевой
• в организации покушений в 1998 и в 1999 годах на главу австрийской нефтяной компании «Ист Петролеум» Евгения Рыбина.

В июле 2005 года расследование второго уголовного дела в отношении Пичугина было завершено. 6 марта 2006 года оно было передано в Мосгорсуд. 16 мая 2006 года суд начал рассмотрение дела по существу.

17 августа 2006 года Мосгорсуд приговорил Пичугина к 24 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Прокуратура обжаловала этот приговор в Верховном суде России, который 21 февраля 2007 года отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение в Мосгорсуд.

6 августа 2007 года Мосгорсуд приговорил Пичугина к пожизненному заключению с отбыванием наказания в колонии особого режима. Суд признал Пичугина виновным в убийствах Корнеевой и Петухова, в покушениях на Рыбина, в убийстве Николая Федотова и ещё в трёх покушениях. 31 января 2008 года Верховный суд России оставил в силе этот приговор, отклонив кассационную жалобу адвокатов Пичугина. Пичугин был направлен для отбывания наказания в ИК-6 УФСИН России по Оренбургской области («Чёрный дельфин»).

21 апреля 2008 года на заседании Мосгорсуда по делу бывшего топ-менеджера компании «ЮКОС» Леонида Невзлина двое свидетелей обвинения по делу Пичугина Геннадий Цигельник и Евгений Решетников отказались от своих прежних показаний, заявив, что оговорили Невзлина и начальника отдела службы безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина под давлением следствия в обмен на смягчение наказания. Решетников и Цигельник были признаны судом непосредственными исполнителями убийства Петухова и покушений на убийство Рыбина. Eщё на суде адвокаты Пичугина напоминали суду, что эти подсудимые неоднократно меняли показания во время следствия и до 2005 года не упоминали на допросах фамилий менеджеров ЮКОСа.

На тех же слушаниях в Мосгорсуде по эпизоду с Колесовым был допрошен бывший сотрудник милиции, который заявил, что при проверке инцидента им не было установлено связи с ЮКОСом и что впервые в его практике дело о телесных повреждениях затребовала Генпрокуратура. Оба суда присяжных по делу Пичугина квалифицировали избиение Виктора Колесова в 1998-м году как «бандитское нападение», тем не менее Генпрокуратура при передаче «дела Невзлина» в суд сохранила формулировку следствия как «покушение на убийство». С этим в Мосгорсуде не согласился сам пострадавший Колесов, менеджер среднего звена в ЮКОСе, выразив недоумение в том, что организатором покушения на него является крупнейший акционер ЮКОСа: «Где он, а где я? У нас были разные ступени иерархической деятельности». По мнению Генпрокуратуры именно профессиональный рост Колесова мешал одному из совладельцев ЮКОСа, что якобы послужило причиной его физического устранения.

Европейский суд по правам человека в 2012 году усмотрел в разбирательстве по первому делу Пичугина нарушения статей 5 и 6 ЕКПЧ. Нарушениями были признаны недостаточно обоснованное избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу, затягивание и незавершённость процесса обжалования избрания этой меры пресечения, а также рассмотрение дела судом в закрытом режиме, позволение судьи свидетелю обвинения Коровникову не отвечать на один из вопросов защитника, отвод судьей других вопросов защитника.

В 2015 году на прошение Пичугина о помиловании, адресованное в соответствии с Конституцией РФ президенту Путину, ответил отказом без указания причин Юрий Берг, губернатор Оренбургской области (где Пичугин отбывает наказание).

Награды

Пичугин награждался за безупречную службу в органах МВД и ФСБ России.

Семья

Алексей Пичугин разведён, имеет трёх сыновей, младшему из которых, Сергею, на момент ареста отца в 2003 году было пять лет. Двое внуков.

Мать — Алла Николаевна Пичугина (род. 1939). В октябре 2016 года обратилась к президенту РФ В. Путину с письмом о помиловании сына.

Мнения о деле Пичугина

23 июня 2009 года специальный представитель Совета Европы Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер опубликовала доклад «Политически мотивированные судебные процессы в странах Европы», в котором уделила внимание делу Алексея Пичугина.

В декабре 2009 года председатель правительства России В. В. Путин заявил, что Пичугин совершал свои преступления в интересах и по указанию своих хозяев.

Игорь Сутягин утверждал, что к Пичугину применили сильнодействующее психотропное вещество на одном из допросов в Лефортово. По мнению Сутягина, такими веществами ФСБ добивалось ответов в пользу обвинения вопреки сознанию допрашиваемого. Об этом же через своих адвокатов заявлял сам Алексей Пичугин ещё в ходе следствия.

Журналистка Вера Васильева написала ряд книг об Алексее Пичугине. Она рассматривает его судьбу, как путь человека ставшего заложником в войне за контроль над нефтяными ресурсами, но сумевшего сохранить честь и достоинство. Её работа «Как судили Алексея Пичугина. Судебный репортаж» в 2006 году была номинирована на премию организации «Репортёры без границ» в рамках международного конкурса Best Of The Blogs — Deutsche Welle International Weblog Awards.

Актриса Наталья Фатеева выразила недоверие судебным решениям в отношении Пичугина.

Юлия Латынина считала, что «люди в окружении Путина» поверили свидетельствам, сфабрикованным врагами ЮКОСа против Алексея Пичугина, не нашли подтверждения, после чего решили засекретить судебный процесс, так как по логике, приписываемой Латыниной окружению Путина, «раз забрав, не выпустишь».

В книге бывшего менеджера компании «ЮКОС» Владимира Переверзина «Заложник: История менеджера ЮКОСа» говорится, что из фигурантов дела ЮКОСа Пичугин пострадал больше всех. Кроме того, Переверзин, анализируя доказательную базу уголовных дел Пичугина, приходит к выводу о её несостоятельности.

Ссылки

• Пичугин, Алексей Владимирович — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.alexey-pichugin.ru/ Дело Алексея Пичугина]
• [www.svobodanews.ru/Article/2007/08/06/20070806191328990.html «Вина Пичугина судом установлена», эфир Радио Свобода, 06.08.07]
• [www.hrpublishers.org/ru/yukos/ Третий суд Алексея Пичугина (хроники «дела ЮКОСа»)]
• [www.valeryshiryaev.ru/long/248/249.html?p=1 Валерий Ширяев «Суд мести»]

Отрывок, характеризующий Пичугин, Алексей Владимирович

Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.