Пиччинни, Никколо

Никколо Пиччини итал. Niccolò Piccini
Основная информация
Полное имя	Vito Niccolò Marcello Antonio Giacomo Piccinni
Дата рождения	16 января 1728(1728-01-16)
Место рождения	Бари (Неаполитанское королевство; ныне — Италия)
Дата смерти	7 мая 1800(1800-05-07) (72 года)
Место смерти	Пасси (Франция)
Профессии	композитор
Жанры	опера

Вито Никколо Марчелло Антонио Джакомо Пиччинни (итал. Vito Niccolò Marcello Antonio Giacomo Piccinni; 16 января 1728, Бари — 7 мая 1800, Пасси, близ Парижа) — итальянский и французский композитор.

Биография

Родился в семье музыканта. Первоначально его имя — Niccolò Vito Piccinni, но с приездом во Францию он упразднил второе n в своей фамилии, приблизив к французскому произношению. В отечественной лексической традиции (БРЭ, МЭ, МЭС и др.) принято написание с двуми «ч» и двумя «н».

Выдающийся представитель нового поколения неаполитанской оперной школы, он обогатил мелодику жанра оперы-буффа, внёс в музыку лиризм, расширил использование оперного оркестра, арий и ансамблей. Всего им написано 127 опер.

Впервые выступил как композитор в жанре оперы-буффа в 1754 году, написав на либретто Антонио Паломба оперу «Разгневанные женщины», которая была поставлена в неаполитанском театре «Фьорентини». Опера «Добрая дочка» по роману Ричардсона способствовала превращению итальянской комической оперы в лирическую музыкальную комедию, родственную мещанской драме. Параллельно развивал и оперу-сериа.

В 1767 году он был одним из главных претендентов на место капельмейстера при дворе королей Неаполя, но его обошёл молодой композитор Джан Франческо де Майо.

В конце 1776 года, приняв приглашение Французского двора преподавать пение королеве Марии-Антуанетте и возглавить парижский Итальянский театр, он переселился в Париж, где оказался в центре музыкально-общественной борьбы между «глюкистами» (приверженцами музыкальной школы сопереживаний К.-В. Глюка, ранее также переехавшего в Париж) и «пиччинистами», предпочитавшими его собственную музыку с классической литературно-драматической основой и внешней красотой.

Особенно обострились споры, когда в Париж в 1776 году приехал итальянский оперный композитор Никколо Пиччини, сыгравший положительную роль в развитии итальянской оперы-buffa. В области оперы-seria Пиччини, сохраняя традиционные черты этого направления, стоял на старых позициях. Поэтому враги Глюка решили противопоставить ему Пиччини и разжечь между ними соперничество. Эта полемика, длившаяся на протяжении ряда лет и затихшая лишь после отъезда Глюка из Парижа, получила название «войны глюкистов и пиччинистов». Борьба партий, сплотившихся вокруг каждого композитора, не отражалась на отношениях между ними самими. Пиччини, переживший Глюка, говорил, что он многим обязан последнему, и действительно, в своей опере «Дидона» Пиччини использовал оперные принципы Глюка.

—

Постепенно последователи школы Глюка, среди которых Антонио Сальери и Антонио Саккини, понемногу вытесняли его произведения с основных оперных сцен.

С 1784 по 1789 год был профессором Королевской школы пения и декламации.

Его именем названа консерватория в Бари, где учились многие современные прославленные музыканты мира, в том числе Фабио Мастранджело и ряд других. Также его имя носит театр в Бари — Театр Пиччини, основанный в 1854 году.

Пиччини был масоном и входил в величайшую масонскую ложу «Девять Сестёр».

Потомки

• Сын: Луиджи Пиччини (1766—1827) — композитор, написал несколько опер для театров Парижа и Неаполя.
• Внук: Александр Пиччинни (Luigi Alessandro Piccinni) (1779—1850) — французский композитор.

Среди сочинений

• «Разгневанные женщины», опера, 1754 (театр «Фьорентини», Неаполь).
• «Зиновия», опера, 1756 (театр «Сан-Карло», Неаполь).
• «Добрая дочка» («Чеккина») на либретто К. Гольдони по роману «Памела, или Награждённая добродетель» Ричардсона, опера, 1760, («Театр делле Даме», Рим)
• «Роланд», опера, 1778 (театр «Гранд-Опера», Париж)
• «Ифигения в Тавриде», 1781 (театр «Гранд-Опера», Париж). Оперу с таким же названием на тот же сюжет сочинил в 1779 году и Глюк. Получились две оперы разных музыкальных течений по одному сюжету, что вызвало новый этап творческих баталий.
• «Атис» (1780)
• «Дидона» (1783), в XIX веке популярным было переложение для двух гитар увертюры к этой опере французского композитора Франсуа де Фосса.
• «Пенелопа» (1785).
• Три оратории, в том числе «Смерть Авеля» (1792) — образец бравурного вокального стиля.

Постановки в России

Опера «Добрая дочка» ставилась на сцене крепостного театра Шереметевых, где в главной роли Розетты блистала Прасковья Жемчугова. Там же прошли постановки других его опер («Атис», «Дидона», «Роланд»).

Литература

• Материалы и документы по истории музыки. / Под ред. М. В. Иванова-Борецкого. — Т. 2. — М., 1934.
• Abert H. Piccinni als Buffokomponist. // Jahrbuch der Musikbibliothek Peters fur 1913. — Lpz., 1914.
• Curzon H. de. Les dernieres-annees de Piccinni a Paris. — P., 1890.
• Della Corte A. Piccinni. — Bari, 1928.
• Cametti A. Saggio cronologico delle opere teatrali di Niccolo Piccinni, «RMI», Vili. — Torino, 1901.
• Ginguené P.-L. Notice sur la vie et les ouvrages de Niccolo Piccinni. — P., 1801.

Ссылки

• Соловьёв Н. Ф. Пиччини, Николо // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Пиччинни, Никколо

Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.