Пишегрю, Шарль

Шарль Пишегрю

Жан-Шарль Пишегрю (фр. Jean-Charles Pichegru, 16 февраля 1761, Ле-Планш-пре-Арбуа, Франш-Конте — 6 апреля 1804, Париж) — французский военный и политический деятель, дивизионный генерал (1793). Участвовал в заговоре против Наполеона Бонапарта. Его имя высечено на Триумфальной арке, третьей колонне.

Родился в деревне Ле-Планш близ городка Арбуа, Франш-Конте (по данным Шарля Нодье, родился в Ле-Планше близ Лон-ле-Сонье, Франш-Конте). Происходил из крестьянской семьи, начальное образование получил в монастыре, окончил колледж (1780), затем был отправлен в Бриеннскую военную школу в Бриен-ле-Шато. В военной школе он получил хорошее образование, стал репетитором по математике, в числе его учеников состоял Наполеон Бонапарт. В 1783 году он был зачислен канониром в 1 артиллерийский полк, вырос до сержанта, недолго участвовал в Американской революции, вернувшись, получил звание адъютанта (унтер-офицерский ранг, выше сержанта, но ниже прапорщика).

Карьера в революционной армии

В начале Французской революции в 1791 году — президент клуба якобинцев в Безансоне. Затем, когда в город вошёл полк добровольцев из Гара, они выбрали его своим заместителем командира. Полк в 1792 году вошёл в состав Рейнской армии. В первых же боях проявились его решительность и мастерство маневрирования. С 1792 года Пишегрю работал в штабе.

Отличное состояние полка было замечено в армии, организаторские способности Пишегрю в штаб-квартире оценили и 22 августа 1793 года он становится бригадным генералом. В 1793 году Лазар Карно и Луи Антуан Сен-Жюст были отправлены искать генералов недворянского происхождения, которые бы хорошо себя зарекомендовали. Карно обнаружил Жан-Батиста Журдана, а Сен-Жюст открыл Луи Лазара Гоша и Пишегрю. Пишегрю стал 4 октября 1793 года дивизионным генералом и сначала стал командовать Верхнерейнской дивизией, а 27 октября получает под командование всю рейнскую армию. Он дисциплинировал распущенные войска, приучил их к малой войне и, не предпринимая решительных действий, утомлял неприятеля постоянными нападениями. Он атаковал коалиционные войска под командованием Дагоберта Зигмунда фон Вурмзера в сражении при Агно. В течение недель коалиционные силы в жестоких боях шаг за шагом были отброшены назад. Объединёнными усилиями с мозельской армией под командованием Гоша в битве под Фрешвиллером в декабре они заставили Вурмзера окончательно покинуть Эльзас. Во второй битве Вейсенбурге Пишегрю был подчинён Гошу, который показал себя тяжёлым начальником. Тем не менее, французы снова выиграли битву, вынудили Вурмзера перебраться на восточный берег Рейна, а прусскую армию отступить в Майнц.

В декабре 1793 года, вероятно по доносам коллег, генерал Гош был арестован. Пишегрю становится командующим рейнско-мозельской армией. В феврале 1794 года он сменил Журдана, на посту командующего Северной армией (до марта 1795 г.). Войска Великобритании, республики Соединённых провинций и Габсбургской монархии занимали сильные позиции вдоль реки Самбра.

Пишегрю организовывает и проводит прекрасную кампанию по захвату Западной Фландрии. 7 июля входит в Антверпен, 20 января 1793 года — в Амстердам, бьёт врагов при Касселе, Кортрейке, Менене, захватывает Хертогенбос, Венло, Неймеген, пересекает по льду реку Ваал. После захвата Амстердама он посылает на Зёйдерзе полк гусар, где тот захватывает голландский флот, замёрзший в заливе, при помощи кавалерийской атаки по льду. 14 февраля он входит в Гронинген, захватив тем самым все Нидерланды.

Термидорианский переворот и Директория

Несмотря на то, что его связывали с Сен-Жюстом, Пишегрю предлагает свои услуги Директории.

В апреле 1795 Пишегрю подавляет восстание санкюлотов 12 жерминаля III года (1 апреля 1795 года) против Конвента и получает титул Спасителя Отечества. Затем он снова становится во главе Рейнской (с 20 апреля — Рейнско-Мозельской) армии, Северной армии и Армии Самбры и Меза. Форсировав Рейн, он захватывает Мангейм.

Хотя он и стал революционным героем, деятельности Конвента он, однако, не сочувствовал и, склонившись на сторону роялистов, вступил в тайные сношения с принцем Конде, предводителем отряда французских эмигрантов. Контрреволюционные замыслы не привели ни к чему вследствие нерешительности принца и корыстных стремлений Англии и Австрии, желавших продолжения войны, чтобы увеличить свои владения за счёт Франции.

Он позволяет разбить Журдана, выдав все его планы врагу и приняв участие в заговоре с целью возвращения и коронации Людовика XVIII. Замыслы Пишегрю дошли до сведения Директории и когда в октябре 1795 года он попросил Директорию об отставке, к его удивлению, её немедленно приняли. Он ушёл с позором, получил предложение ехать посланником в Швецию, но отказался. В мае 1797 года выбран в члены, потом в президенты Совета пятисот, где, опираясь на роялистское большинство, выступал против Директории. Он готовил заговор, но во время переворота 18-го фрюктидора был арестован и сослан в Кайенну.

Бегство из ссылки и гибель

Пишегрю и семерым другим удалось бежать из ссылки в Парамарибо. Генерал-губернатор Суринама де Фридеричи позволил ему сесть на корабль, идущий в Соединённые Штаты. Оттуда он уехал в 1798 году в Англию, а затем в Пруссию, и служил в штабе русского корпуса Александра Римского-Корсакова во время швейцарского похода Суворова.

Он принял участие в заговоре Жоржа Кадудаля, имевшего целью свергнуть первого консула Бонапарта и вернуть Бурбонов на французский престол. В январе 1804 года оба они высадились в Нормандии, но Пишегрю выдал один из его бывших офицеров, Леблан. Он был арестован в ночь на 28 февраля 1804 и заключен в Тампль, где утром 6 апреля его нашли мёртвым. По официальной версии, удавился собственным галстуком, который сам туго затянул на шее при помощи деревяшки. Его похоронили в тот же день на кладбище Сент-Катрин, располагавшегося возле кладбища Кламар в Париже. Наполеон, будучи на острове Св. Елены, говорил доктору О’Meapa, что считает Пишегрю способнейшим из генералов времён республики.

Источники

• Пишегрю, Шарль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Алданов М. А. Генерал Пишегрю // Избранные сочинения в двух томах. — Т. 2. — М.: Известия, 1991. — С. 368-400.
• [wars175x.narod.ru/bgr_pchg.html Генерал Жан-Шарль Пишегрю (1761-1804). Биография.]
• Зотов А. В. Главный соперник Наполеона. — М.: Вече, 2012. — ISBN 978-5-9533-5877-4.

Отрывок, характеризующий Пишегрю, Шарль

– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.