Пи

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пи (фамилия)»)
Перейти к: навигация, поиск

Пи:

  • Пи (буква) (Π, π) — буква греческого алфавита.
  • Пи (число) (<math>\pi</math>) — математическая константа, выражающая отношение длины окружности к длине её диаметра.
  • <math>\pi(x)</math> — функция, показывающая количество простых чисел, не превосходящих <math>x</math>.
  • π-мезон, пион — три вида субатомных частиц из группы мезонов (<math>\pi^0</math>, <math>\pi^+</math> и <math>\pi^-</math>), имеющих наименьшую массу среди мезонов.
  • Пи-теорема (π-теорема) — основополагающая теорема анализа размерностей.
  • Пи (фильм) («π», англ. Pi) — художественный фильм, психологический триллер, США, 1998 год. Режиссёр — Даррен Аронофски.
  • Пи Скорпиона (π Sco) — тройная звезда в созвездии Скорпиона.
  • Пи Столовой Горы (π Столовой Горы, лат. Pi Mensae) — звезда в созвездии Столовая Гора.
  • «Пи» — вымышленная книга, источник некоторых афоризмов, публиковавшихся в польском журнале «Пшекруй» под рубрикой «Мысли людей великих, средних и пёсика Фафика»


Фамилия

  • Пи, Оливье (род. 1965) — французский драматург, театральный режиссёр, актёр.

Пи — китайская фамилия (клан). 皮 — кожа, шкура.

  • Пи Жисю (皮 日休; 834—883) — поэт времён династии Тан. Другие имена: И Шао (逸少), Си Мэй (袭美), Лу Мэньцзы (鹿门子). Родился в городе Сянъян провинции Хубэй.
  • Пи Лайши — первый глава Китайской патриотической католической церкви.

Пи — каталанская фамилия.

См. также

__DISAMBIG__

Напишите отзыв о статье "Пи"

Отрывок, характеризующий Пи

Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.