Плааки, Соломон

Соломон Чекизо Плааки
тсвана Solomon Tshekisho Plaatje
Род деятельности:	Южноафриканский политик, журналист, писатель
Дата рождения:	9 октября 1876(1876-10-09)
Место рождения:	Босхоф, Оранжевое Свободное Государство
Дата смерти:	19 января 1932(1932-01-19) (55 лет)
Место смерти:	Йоханнесбург, провинция Трансвааль, ЮАС

Соломо́н Чеки́зо Пла́аки (тсвана Solomon Tshekisho Plaatje; 9 октября 1876, Босхоф — 19 января 1932, Йоханнесбург) — южноафриканский общественный деятель, журналист, писатель, первый генеральный секретарь Африканского национального конгресса (до 1923 года — Южноафриканский туземный национальный конгресс).

Биография

Плааки родился в 1876 году на ферме Доорнфонтейн возле Босхофа в Оранжевом свободном государстве. Он принадлежал к народу тсвана.

Плааки получил образование в Пниле, где он не только ходил в школу, но и брал дополнительные уроки у жены миссионера Эрнеста Вестфаля, Элизабет. Она познакомила его с английской литературой, а также давала уроки игры на пианино и скрипке. Позже он устроился на работу в почтовую службу Кимберли. Плааки обладал развитыми лингвистическими способностями и владел как минимум семью языками, включая родной тсвана. Этому во многом способствовало общение с представителями практически всех крупнейших этнических общностей, которые жили в это время в Кимберли. Его жена, Элизабет, с которой он познакомился как раз в Кимберли, была по происхождению мфенгу.

Начало англо-бурской войны 1899—1902 годов, Плааки встретил в Мафекинге, где он работал переводчиком. Он пережил осаду этого города бурами. В 1973 г. был издан дневник, который Плааки вел в период осады Мафекинга с октября 1899 г. по конец марта 1900 г. Это произведение является уникальным источником по истории не только англо-бурской войны 1899—1902 гг., но и для изучения представлений новой африканской европейски образованной элиты, одним из ведущих представителей которой был Плааки.

Плааки, являясь тсвана по происхождению и живя в доме кхоси (так тсвана называли своих традиционных правителей и родовых старейшин) баролонгов Сайлеса Молемы, был тесно связан с африканским населением Мафекинга. Его служебные обязанности во время осады включали не только функции переводчика, но и составление регулярных отчетов о положении африканцев и об их вкладе в оборону города. Плааки также координировал деятельность лазутчиков и связных из числа баролонгов и на основе их донесений составлял доклады командованию британского гарнизона. В газете «Мафекинг мейл» Плааки регулярно публиковал отчеты и сообщения, полученные от африканских осведомителей. Их сведения, добытые напрямую из бурского лагеря, имели более оперативный характер, чем официальные депеши, пребывавшие в город с большой задержкой.

В 1902 году Плааки оставляет государственную службу и становится редактором газеты на тсвана Koranta ea Bechuana «Газета бечуанов». Позже принимал также участие в спорах вокруг орфографии тсвана, издавал газеты Tsala ea Becoana «Друг бечуанов» и Tsala ea Batho «Друг народа». Был автором многочисленных публицистических статей и очерков по истории тсвана, а также перевода на сетсвана ряда пьес Шекспира (сохранились Diphosho-phosho («Комедия ошибок») и Dikhontsho tsa bo Juliuse Kesara («Юлий Цезарь»)).

В 1914 году отправился в составе делегации Южноафриканского туземного национального конгресса, как тогда назывался АНК, в Великобританию, чтобы протестовать против закона «О землях туземцев», серьёзно ограничивавшего права чернокожего населения. Согласно его положениям в распоряжении африканского населения оставалось не более 8 % всей территории Южно-Африканского Союза. Во время своего пребывания в Великобритании он написал книгу, где описал трудности жизни африканского населения в ЮАС. Также за время пребывания в Великобритании им были изданы книги: «Поговорки сечуанов с их литературными переводами и европейскими аналогами» (1916) и «Хрестоматия текстов на сечуана в международной фонетической орфографии» (1916). Позже он еще раз посетил Великобританию в 1919—1920 гг. Во время своего второго посещения этой страны, Плааки в составе делегации чернокожих южноафриканских деятелей встречался с премьер-министром Великобритании Д. Ллойд Джорджем, которому он изложил основные жалобы африканцев на несправедливые порядки и расистское законодательство Южно-Африканского Союза. В 1921—1922 гг. он посетил США и Канаду, после чего вернулся в Южную Африку. В 1931 г. он совершил поездку в Бельгийское Конго, чтобы изучить отношения между представителями различных рас на Медном поясе (Коппербелт).

В 1930 году вышел его исторический роман Mhudi — первый роман, написанный по-английский чернокожим автором из Южной Африки.

Плааки умер в 1932 году в Йоханнесбурге из-за осложнений, вызванных гриппом. В его часть назван муниципалитет в Северо-Капской провинции ЮАР.

Литература

• Plaatje S. T. The Mafeking Diary of Sol T. Plaatje. Cape Town, 1999 (1973).
• Sol Plaatje Selected Writings / Ed. by Brian Willan. Athens (Ohio), 1997.
• Willan, Brian. Sol Plaatje, South African Nationalist. London, 1984
• De Villers, G. E. Servant of Africa: The life and times of Sol T. Plaatje. Pretoria, 2000
• Давидсон А. Б. Южная Африка: становление сил протеста (1870—1924). М., 1972.

Ссылки

• [www.anc.org.za/ancdocs/history/people/plaatje/plaatje.html Биография Плааки] на сайте АНК  (англ.)
• [www.gutenberg.org/author/Plaatje+Sol+(Solomon+Tshekisho) Работы Соломона Плааки] в проекте «Гутенберг»

Отрывок, характеризующий Плааки, Соломон

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)