Плавание на летних Олимпийских играх 2000 — 400 метров комплексным плаванием (женщины)
Поделись знанием:
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
| Плавание на летних Олимпийских играх 2000 
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Вольный стиль | ||||
| 50 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 100 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 200 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 400 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 800 метров | Женщины | |||
| 1500 метров | Мужчины | |||
| Баттерфляй | ||||
| 100 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 200 метров | Мужчины | Женщины | ||
| На спине | ||||
| 100 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 200 метров | Мужчины | Женщины | ||
| Брасс | ||||
| 100 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 200 метров | Мужчины | Женщины | ||
| Комплексное плавание | ||||
| 200 метров | Мужчины | Женщины | ||
| 400 метров | Мужчины | Женщины | ||
| Эстафеты | ||||
| 4×100 метров вольным стилем | Мужчины | Женщины | ||
| 4×200 метров вольным стилем | Мужчины | Женщины | ||
| 4×100 метров комбинированная | Мужчины | Женщины | ||
Соревнования по плаванию на дистанции 400 метров комплексным плаванием среди женщин на летних Олимпийских играх 2000 прошли 16 сентября. Приняли участие 28 спортсменок из 24 стран.
Свою первую золотую медаль с мировым рекордом получила украинка Яна Клочкова. Также она побила Олимпийский рекорд, который держался 20 лет.
Содержание
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза |
Рекорды
До начала соревнований мировой и олимпийский рекорды были следующими:
| Мировой рекорд |  Чэнь ЯньКитай |
4.34,79 | Шанхай, Китай | 13 октября 1997 |
| Олимпийский рекорд |  Петра ШнайдерГДР |
4.36,29 | Москва, СССР | 26 июля 1980 |
Во время соревнований в этой дисциплине были установлены олимпийские или мировые рекорды:
| Дата | Заплыв | Спортсмен | Страна | Время | Рекорд |
|---|---|---|---|---|---|
| 16 сентября | финал | Яна Клочкова |
|
Соревнования
Предварительные заплывы
Заплыв 1
| Место | Спортсмен | Результат | Итоговое место |
|---|---|---|---|
| 1 |  Джорджина Бардач (ARG) |
4.54,31 | 21 |
| 2 |  Яна Корбасова (SVK) |
4.59,05 | 24 |
| 3 |  Александра Зерцалова (KGZ) |
5.09,03 | 27 |
| 4 |  Нгуен Тхи Хыонг (VIE) |
5.26,56 | 28 |
Заплыв 2
| Место | Спортсмен | Результат | Итоговое место |
|---|---|---|---|
| 1 |  Ясуко Тадзима (JPN) |
4.40,35 | 2 |
| 2 |  Николь Хитцер (GER) |
4.43,23 | 7 |
| 3 |  Оксана Верёвка (RUS) |
4.45,07 | 10 |
| 4 | Чэнь Янь (CHN) |
4.45,65 | 11 |
| 5 |  Рейчел Харрис (AUS) |
4.46,02 | 12 |
| 6 |  Элен Норфолк (NZL) |
4.46,42 | 13 |
| 7 |  Мирьяна Босевска (MKD) |
4.48,08 | 17 |
| 8 |  Артемис Дафни (GRE) |
4.53,52 | 20 |
Заплыв 3
| Место | Спортсмен | Результат | Итоговое место |
|---|---|---|---|
| 1 |  Беатрис Кэшлару (ROU) |
4.41,04 | 4 |
| 2 |  Джоанн Малар (CAN) |
4.42,65 | 6 |
| 3 |  Хана Черна (CZE) |
4.44,11 | 9 |
| 4 |  Лурдес Бесерра (ESP) |
4.47,50 | 14 |
| 5 | Сабин Кленц (GER) |
4.47,79 | 16 |
| 6 | Лю Инь (CHN) |
4.50,33 | 19 |
| 7 |  Каролин Адель (SUR) |
4.57,90 | 22 |
| 8 |  Ади Бихман (ISR) |
5.06,72 | 26 |
Заплыв 4
| Место | Спортсмен | Результат | Итоговое место |
|---|---|---|---|
| 1 |  Яна Клочкова (UKR) |
4.37,64 | 1 |
| 2 |  Кейтлин Сандено (USA) |
4.40,89 | 3 |
| 3 | Дженнифер Рейлли (AUS) |
4.41,51 | 5 |
| 4 | Мэдди Криппен (USA) |
4.44,00 | 8 |
| 5 |  Федерика Бисча (ITA) |
4.47,56 | 15 |
| 6 |  Исол Жерви (BEL) |
4.48,41 | 18 |
| 7 |  Ли Джихён (KOR) |
4.58,94 | 23 |
| 8 |  Ся Вай Йень (MAS) |
4.59,18 | 25 |
Финал
| Место | Спортсмен | Результат |
|---|---|---|
| 1 | Яна Клочкова (UKR) |
4.33,59 (МР) |
| 2 | Ясуко Тадзима (JPN) |
4.35,96 |
| 3 | Беатрис Кэшлару (ROU) |
4.37,18 |
| 4 | Кейтлин Сандено (USA) |
4.41,03 |
| 5 | Николь Хитцер (GER) |
4.43,56 |
| 6 | Мэдди Криппен (USA) |
4.44,63 |
| 7 | Джоанн Малар (CAN) |
4.45,17 |
| 8 | Дженнифер Рейлли (AUS) |
4.45,99 |
Напишите отзыв о статье "Плавание на летних Олимпийских играх 2000 — 400 метров комплексным плаванием (женщины)"
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/summer/2000/SWI/womens-400-metres-individual-medley.html Результаты игр] (англ.)
- [www.la84foundation.org/6oic/OfficialReports/2000/Masters/sw/SWresults.pdf Официальный Олимпийский отчёт] (англ.)
Отрывок, характеризующий Плавание на летних Олимпийских играх 2000 — 400 метров комплексным плаванием (женщины)
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
