Плакарт
Плакарт (или Плакард, Планкарт) - часть доспехов эпохи Средневековья и Ренессанса, первоначально созданная для защиты нижней передней части торса. Пластинчатый доспех, составляющий нижнюю часть кирасы, часто использовались в XV веке. Плакарт оканчивался в районе паха, к его нижней части приделывали металлические пластины, образующие латную юбку, защищающую пах и бедра. Иногда, особенно в итальянских доспехах, плакарт разрастался, защищая почти всю переднюю часть торса.
Плакарты немецкого готического доспеха часто украшались рифлением (украшение доспеха складками), и, в общем, декорировались богаче, чем доспехи итальянского стиля. Рифление не только украшало доспехи, но и укрепляло их, отражая возможные удары меча. Иногда, отделывая верх кирасы тканью (часто вельветом), плакарт оставляли с металлической отделкой, для контраста.
Позднее (в XVI веке) название «плакарт» перешло от набрюшника частично налезавшего на грудь к дополнительному нагруднику носимому поверх кирасы для лучшей пуленепробиваемости.
Напишите отзыв о статье "Плакарт"
Отрывок, характеризующий Плакарт
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
