Плановый город

Плановый город (также новый город) — город или посёлок (в России и странах СНГ также посёлок городского типа), быстро, но при этом планомерно созданный на ранее неосвоенной человеком местности. Плановые города начали возникать в массовом количестве со второй половины ХХ века при непосредственном участии государства, частного капитала крупных концернов или же их совместными усилиями. Строго говоря, новый город редко возникает совсем на пустом месте из ниоткуда. Обычно его основатели в результате первых исследовательских экспедиций замечают определённые предпосылки к его возникновению на данном месте. Часто к таким предпосылкам относятся стоянки древних кочевых или современных автохонных народов, например, у водопоя, возле которого часто просматриваются следы зачаточной хозяйственной деятельности, остатки жилых помещений и орудий труда.

В отличие от традиционных городов, возникших в удобных для человека климатических и ландшафтных регионах, постепенно разраставшихся на протяжении столетий и даже тысячелетий, сроки возведения новых плановых городов форсированы. Часто это 2-3 года. От «эволюционировавших» городов их часто отличает узкая специализация, обычно связанная с добычей полезных ископаемых в труднодоступных или неблагоприятных для проживания большого количества людей регионах. В новых городах преобладает типовое жильё, будь то многоэтажные многоквартирные дома или же коттеджи типового, часто легкосборочного типа.

Плановые города в СССР

Огромное количество плановых городов при активном участии государства возникло в период советской индустриализации, освоения целинных земель Сибири и Казахстана, строительства БАМа. Одним из новых городов автомобилестроения в России стал Тольятти. Так в 1963 и 1968 годах возникли нефтяные города Шевченко и Новый Узень (позднее, Жанаозен) на полуострове Мангышлак в Казахстане.

Плановые города в США

Плановые города в США в XX веке также часто возводились при непосредственном участии государства, но с активным привлечением частного капитала для освоения Аляски, Дикого Запада, затем Флориды и т. д. В последнее время в результате урбанистического упадка старых городских центров (даунтаунов), связанного отчасти и с резко увеличившимся притоком мигрантов из стран третьего мира, наметилась тенденция формирования новых городов субурбанизационного и эксурбанизационного типа. Фактически они представляют собой расово однородные (белые на 90 % и более) закрытые огороженные общины со всем набором частных удобств, расположенные на периферии крупного «цветного» мегаполиса. Этому способствуют своеобразное зонирование городской среды США, прочно укоренившаяся гиперсегрегация населения по расовому, языковому, религиозному признаку.

Новые тенденции

В последнее время из под «новым городом» обозначает город, спланированный и построенный на базе современных функциональных технологий планирования; такой город часто прилегает к уже существующему традиционному поселению, то есть фактически является представляет собой узкоспециализированный город-спутник. Задача таких городов в основном сводится к разгрузке крупных агломерационных центров. Новый город включает в себя торговый и развлекательный центр города, жилые и промышленные районы.

Обновления старых городов

Иногда «старый» город может резко обновиться, например, в результате переноса столицы. Так, перенос столицы Казахстана резко преобразил Астану. С 1997 по 2014 годы население новой столицы выросло с 320 до 820 тыс.

Примеры

В XVIII веке в США была построена по плановому типу новая столица - Вашингтон. В 1960-е годы столица Бразилии была перенесена в специально построенный для столичных функций новый город Бразилиа. В Великобритании существует 31 новый город (например, Милтон-Кинс), в Израиле были основаны 30, из них 19 — при отсутствии исходного поселения.

Примерами в других странах являются Вольфсбург, Зеннештадт, Хохдаль (Эркрат), Айзенхюттенштадт в Германии, Лейштадт и Эммелоорд в Нидерландах, Серги-Понтуаз и Марне-ле-Валле около Парижа, Ёрестад (дат. Ørestad) — район датской столицы Копенгаген, Чандигарх в Индии, Канберра в Австралии.

Отрывок, характеризующий Плановый город

– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.