Плансенуа
| Деревня
Плансенуа Plancenoit  Бой за деревню Плансенуа в ходе сражения при Ватерлоо. Свежие батальоны Старой гвардии генерала Морана и Пеле (в высоких шапках со знаменем по центру картины) приходят на помощь обескровленным полкам Молодой гвардии Шартрана и Ги (под общим командованием Дюэма), проходят колонной деревню Плансенуа и вступают в рукопашный бой с пруссаками.
|
Плансенуа́ (в русскоязычных текстах повсеместно Планшенуа) — деревня в Бельгии, в провинции Валлонский Брабант, входит в коммунну Лан. Деревня находится на поле битвы при Ватерлоо, в ходе которой на её территории и вокруг неё происходили важные для истории события.
Содержание
История деревни
Деревня впервые упоминается в 1227 году. В средние века её название писалось, как Planchenois, Planchenoit, Plansnoy или Planchenoy, позднее Planchenoit. На сегодняшний день пишется Plancenoit. В 1374 году в деревни жили 22 семьи. В 1784 году перепись насчитала 412 жителей - 1 священник, 125 мужчин, 153 женщины, 133 ребёнка обоего пола до 12 лет[1]. К моменту битвы при Ватерлоо население составляло около 500 человек.
Плансенуа в ходе битвы при Ватерлоо
Расположив войска для сражения с англичанами, Наполеон поставил на фланге корпус генерала Мутона, графа Лобау, на случай возможного подхода союзных англичанам прусских сил. Когда пруссаки действительно появились, пехотинцы Мутона были усилены дивизией Молодой гвардии — элитным подразделением под командованием генералов Дюэма и Барруа. Бригады дивизии вели генералы Ги и Шартран. На некоторое время этого оказалось достаточно, но к пруссакам постоянно подходили подкрепления, и в результате деревня оказалась занята ими. В критической ситуации, Наполеон мог отправить на свой фланг только два батальона самой отборной пехоты из Старой гвардии — гвардейским гренадерским, во главе с бригадным генералом Пеле и гвардейским егерским, во главе с дивизионным генералом Мораном. Этого оказалось достаточно, чтобы отбросить пруссаков из деревни Плансенуа, вернуть боевой дух солдатам и офицерам корпуса Мутона и Молодой гвардии, и остановить прусское наступление на несколько часов. Пруссакам пришлось отбивать у гвардейцев дом за домом, а затем уцелевшие французы пробились к своим сквозь неприятельские ряды. Этой бой был последним для генерала Дюэма и многих ветеранов французской армии.
Дальнейшая история.
Церковь святой Екатерины построена в 1857 году, с использованием каменной кладки от предыдущей церкви, сильно пострадавшей в ходе сражения за 40 лет до этого. На сегодняшний день деревня активно посещается туристами, проходят фестивали военно-исторической реконструкции.
Галерея
- Plancenoit church D.jpg
Церковь святой Екатерины в Плансенуа.
- Prussian Attack Plancenoit by Adolf Northern.jpg
Прусская атака на Плансенуа.
- Fifres garde.jpg
Исторический фестиваль в Плансенуа. Реконструкторы в мундирах военного оркестра французской Старой гвардии.
- Plancenoit A.jpg
Старинный дом в деревне, перед которым установлен монумент жителям, погибшим в Первой и Второй мировых войнах.
Напишите отзыв о статье "Плансенуа"
Литература
На русском языке
А. И. Дерябин, Ф. А. Ефремов, А. Л. Жданов. Битва у Белль-Альянс. М.: Рейтар, 1999 — 96 стр.
На французском языке[2].
- Brabant wallon, au fil des jours et des saisons, Lasne, ARC, 1998.
- Jules Tarlier et Alphonse Wauters, La Belgique ancienne et moderne. Géographie et histoire des communes belges, vol. 2 : Province de Brabant, arrondissement de Nivelles, canton de Genappe, Bruxelles, Decq et Duhent, 1859.
- Albert Carnoy, Origine des noms de lieux des environs de Bruxelles, Bruxelles, A. Bieleveld, s.d.
- Ministère de la Culture française, Le patrimoine monumental de la Belgique, vol. 2 : Province de Brabant, arrondissement de Nivelles, 1e éd., Liège, Soledi, 1974.
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Плансенуа
– Изволь, ваше благородие…Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
