План «Ольденбург»
План «Ольденбург» («Зелёная папка» Геринга) — кодовое именование экономического подраздела плана нападения Германии на СССР «Барбаросса».
После утверждения Гитлером плана «Барбаросса» фюрер поручил рейхсмаршалу Герингу разработать план эксплуатации территории СССР.
Под руководством Геринга был разработан план, получивший название «Ольденбург», который предусматривал овладение и постановку на службу Рейху всех запасов сырья и крупных промышленных предприятий на территории между Вислой и Уралом. По этому плану, наиболее ценное промышленное оборудование предполагалось отправить в Рейх, а то, которое не может пригодиться Германии, — уничтожить. Территорию европейской части СССР планировалось децентрализовать экономически и сделать аграрно-сырьевым придатком Германии. Первоначальный вариант плана был утверждён на секретном совещании 1 марта 1941 года (протокол 1317 P.S.).
В течение следующих двух месяцев план был детально проработан и окончательно утверждён 29 апреля 1941 года (протокол секретного совещания 1157 P.S.). Согласно плану, территория СССР делилась на четыре экономических инспектората (Ленинград, Москва, Киев, Баку) и 23 экономических комендатуры, а также 12 бюро. Для координации был образован штаб «Ольденбург».
Впоследствии, согласно плану, предполагалось разбить территорию европейской части СССР на семь государств, каждое из которых должно было экономически зависеть от Германии. Территорию Прибалтики планировалось сделать протекторатом и в дальнейшем включить в состав Германии.
8 мая 1941 года были приняты «Общие инструкции для всех комиссаров Рейха на оккупированных восточных территориях», основанные на данном плане (документы 1029, 1030 P.S.).
Отдельная комиссия была сформирована для организации сбора продовольствия на оккупированных территориях. Ей была поставлена задача обеспечить к 1942 году снабжение германских вооружённых сил питанием полностью за счёт ресурсов СССР, без учёта потребностей его населения.
В соответствии с приказом начальника штаба верховного командования вермахта Вильгельма Кейтеля от 16 июня 1941 года, основная экономическая задача на захваченных территориях СССР определялась как «немедленная и полная эксплуатация оккупированных областей в интересах военной экономики Германии, в особенности в области обеспечения продовольствием и нефтью».
Рейхсмаршал Геринг, непосредственно руководивший штабом «Ольденбург», писал:
На Востоке я намерен грабить, и грабить эффективно. Всё, что может быть пригодно для немцев на Востоке, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию.
Уже после начала Великой Отечественной войны, 15 июля 1941 года, он записал в своей «зелёной папке»:
Использование подлежащих оккупации областей должно производиться в первую очередь в области продовольственной и нефтяной отраслей хозяйства. Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти — такова главная экономическая цель кампании.
Изначально германское военное руководство считало, что нет необходимости в период войны восстанавливать промышленные предприятия и использовать природные богатства СССР, достаточно ограничиться захватом готовой продукции и сырья на складах, после чего произвести учёт промышленных предприятий, шахт и рудников, обеспечить их охрану и создать на захваченных территориях гражданское управление.
Однако, когда расчёты на молниеносную войну провалились и Германия стала нести большие потери в живой силе, технике и вооружении, созданные запасы начали быстро истощаться, немецкое руководство в срочном порядке начало разрабатывать план экономического использования оккупированных территорий уже в ходе самой войны. Тем самым от реализации плана «Ольденбург» немецкому руководству пришлось отказаться, признав его непригодность.
После окончания войны деятельность штаба «Ольденбург» стала предметом рассмотрения и осуждения на Нюрнбергском трибунале.
См. также
- План голода
- Жизненное пространство на Востоке
- План «Ост»
- Оккупация территории СССР войсками Третьего рейха и его союзников
- Архангельск-Астрахань (линия)
Напишите отзыв о статье "План «Ольденбург»"
Литература
- «Ольденбург» // [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 511. — 500 000 экз.
Ссылки
- [wolfschanze.narod.ru/prest/1.htm Оккупационный режим на временно захваченной территории Советского Союза. Сборник документов]
- [wcry.narod.ru/cartier/04.html Картье Р. Тайны войны#Что Гитлер хотел сделать из России]
- [vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/LEBEDEVA/CHAPT_1.HTM Лебедева Н. С. Подготовка Нюрнбергского процесса#Особенности преступлений германских фашистов против человечества]
- [www.yale.edu/lawweb/avalon/imt/proc/12-10-45.htm Материалы Нюрнбергского процесса. 16-й день] (англ.)
- [www.holocaust-history.org/works/imt/03/htm/t349.htm?size=%2d2 International Military Tribunal] (англ.)
- [ndpr.ru/content/view/269/67/ Не Вторая мировая, а Великая Отечественная#Чего хотел Гитлер]
Отрывок, характеризующий План «Ольденбург»
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.