План «Z»

План «Z» — масштабная программа по перевооружению германского военно-морского флота, принятая незадолго до начала Второй мировой войны.

Предыстория

По условиям Версальского мирного договора на военно-морской флот Германии были наложены жёсткие ограничения. С приходом к власти нацистов и особенно после заключения в 1935 году англо-германского морского соглашения ситуация изменилась. К началу 1939 года был разработан окончательный вариант программы.

План был рассчитан до 1948 года.

План «Z»

Новый флот должен был состоять из:

Тип	Водоизмещение, т	Вооружение	Скорость, уз.	Дальность плавания, миль	Количество
Линейные корабли	50 000 — 54 000	8 × 380-мм 12 × 150-мм 2 катапульты 4 самолёта 6 торп. аппаратов	30		10
Линейные крейсеры	29 000 — 36 000	9 × 283-мм	33,5		3
Броненосцы	10 000				3
Лёгкие крейсеры (класс «M»)	8 000	8 × 150-мм	36		16
Лёгкие крейсеры	6 000				6
Разведывательные крейсеры	5 000	6 × 150-мм	36		22
Авианосцы	19 000 — 27 000	6 × 150-мм	34,5		4
Эсминцы					68
Миноносцы					90
Океанские подводные лодки					27
Подводные лодки типа IX					62
Подводные лодки типа VII					100
Подводные лодки типа II					60
Небольшие вспомогательные корабли					300

По мере вхождения в боевой состав, корабли должны были распределены на четыре основные группы:

Рейдерские Силы для действий на открытых океанско-морских просторах в составе 3 быстроходных линкоров, 3 "карманных" линкоров, 5 тяжёлых крейсеров, 2 авианосцев, нескольких лёгких крейсеров (в т.ч. минных заградителей), 190 подводных лодок (в т.ч. 6 артиллерийских, 6 минных заградителей, 6 эскадренных);

Флот Отечественных Вод для сковывания главным образом Британского Отечественного флота в составе 4 линкоров, нескольких лёгких крейсеров и эсминцев;

Две группы Атакующих Сил "А" и "В" для уничтожения крупных кораблей противника, направляемых против кораблей Рейдерских Сил, в составе 3 линкоров с 400-мм артиллерийским вооружением, нескольких лёгких крейсеров и эсминцев.

Реализация

С началом Второй мировой войны План «Z» утратил свою актуальность. Построили меньше 60 подлодок, 2 линкора, 4 легких и 4 тяжелых крейсера, ни одного авианосца. Остальные же заложенные были пущены на слом.

Литература

• Руге Ф. Война на море, 1939—1945. СПб.: Полигон, 2002, ISBN 5-89173-027-8
• Портен Э. Германский флот во Второй мировой войне. Екатеринбург: Зеркало, 1997

Ссылки

• wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2005_08/01.htm

Отрывок, характеризующий План «Z»

– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.