Пласа-Майор (Мадрид)

Пласа-Майор Plaza Mayor de Madrid Мадрид
Общая информация
Прежние названия	Пласа дель Аррабаль (Пригородная площадь); Площадь конституции; Королевская площадь; Площадь Республики
Район города	Centro
Ближайшие станции метро	Sol, Opera
[www.openstreetmap.org/#map=19/40.41540/-3.70785 на карте OpenStreetMap]
[www.google.ru/maps/place/%D0%9F%D0%BB%D0%B0%D0%B7%D0%B0+%D0%9C%D0%B5%D0%B9%D0%BE%D1%80/@40.415511,-3.7087023,17z/data=!3m1!4b1!4m2!3m1!1s0xd42287ed77a7e65:0x49a63c540111181c?hl=ru на карте Google]
Пласа-Майор на Викискладе

Пласа-Майор (исп. Plaza Mayor — «Главная площадь») — одна из центральных площадей испанской столицы. Расположена в части, которую принято называть «австрийским Мадридом». Соперничает с площадью Пуэрта-дель-Соль за право именоваться главной площадью испанской столицы, но в отличие от демократичной Пуэрта-дель-Соль, Пласа-Майор — статусная площадь, «пуп Испании», как сказал Лопе де Вега. Площадь в стиле мадридского барокко, один из немногих памятников эпохи Габсбургов, была построена по проекту архитектора Хуана Гомеса де Моры.

Первоначально, во времена короля Кастилии и Леона Энрике II, площадь находилась за городской стеной, сразу за «Воротами Гвадалахары», где на слиянии двух дорог (в настоящее время улиц) Толедо и Аточа. Постепенно она приобрела статус важнейшего рынка, и при Филиппе III была серьёзно перестроена.

На протяжении истории название площади неоднократно менялось: от «Пригородной» до «Главной площади». В 1812 году вышел указ, по которому, все главные площади испанских городов получали имя «Площадь конституции». Но это название продержалось лишь два года, и в 1814 году площадь стали называть «Королевской», хотя название «Площадь конституции» возвращалось несколько раз (1820—1823, 1833—1835, 1840—1843 гг.).

В 1873 году площадь поменяла название на «Площадь Республики», но уже в 1876 году снова стала «Площадью Конституции», коей оставалась до 1923 года, до начала диктатуры Примо де Ривера. Это же имя площадь получила с провозглашением Второй Испанской Республики и носила его до конца Гражданской войны, когда ей присвоили популярное в народе название «Пласа-Майор».

Пласа-Майор была торжественно открыта 15 мая 1620 года по случаю причисления Исидро де Мерло и Кинтана к лику святых, в связи с чем были зачитаны стихи Лопе де Вега. Первое торжественное мероприятие, проведённое на площади, длилось восемь дней. С тех пор каждый год 15 мая отмечается главный праздник мадридцев — День св. Исидро, покровителя города. Длится он две недели, но нерабочим днём объявляется только 15 мая.

Пласа-Майор была первой в Мадриде площадью, где было оборудовано постоянное место для корриды — до этого бои с быками происходили на импровизированных площадках. Обычно бои устраивались здесь в дни памяти святых покровителей Мадрида — Сан-Хуана, Санта-Анны и Сан-Исидро. В одной из таких коррид в 1779 году выступали три «самые знаменитые шпаги арены» в истории — Педро Ромеро, Пепе-Ильо и Костильярес, а арена была декорирована Гойей.

Внешний вид

В Средние века здания, окружающие площадь, были построены из дерева, что часто приводило к пожарам. После одного из них в 1790 году архитектор Хуан де Вильянуэва, назначенный восстановить уничтоженную площадь, соединил все дома по периметру площади, запланировал в них арочные проезды и заменил, по возможности, дерево на камень. Работа затянулась на 60 с лишним лет. Лишь в 1853 году были ликвидированы последствия пожара в восточной части площади. Сегодня Пласа-Майор представляет собой правильный четырёхугольник, окруженный зданиями в едином стиле, общее число которых насчитывает 136. В каждом здании имеется балкон, для того, чтобы можно было наблюдать за действиями на площади. Всего таких балконов 437 штук. Девять ворот Пласа Маойор — это сквозные арки, прорезанные в зданиях.

Каса-де-ла-Панадерия

Самым знаменитым зданием на площади является Каса-де-ла-Панадерия («Булочная»). Этот дом был в конце XV века приобретен муниципалитетом для размещения в нём одной из трёх булочных, которые снабжали двор короля. Панадерия не являлась булочной в простом понимании слова. Лишь в нижней части четырёхэтажного дома, по стилю напоминающего дворцы знатных вельмож той эпохи, торговали хлебом и булками. Во время праздников, казней, коррид нижний балкон неизменно занимала королевская семья, а верхние делили между собой придворные — в зависимости от ранга. Внутри Панадерии на верхних этажах находились роскошные залы, где во время праздников давались пышные приёмы и отдыхали их величества, утомившиеся от зрелищ. Позднее в здании размещалась Академия благородных искусств, а потом Академия истории. С 1880 г. здесь хранится городской архив. Напротив «Булочной», как свидетельство соперничества двух цехов, была построена Каса-де-ла-Карнисерия (мясная лавка). Балконы этого дома в дни зрелищ тоже считалась вполне престижными ложами.

Статуя короля Филиппа III

В самом центре площади на гранитном постаменте возвышается бронзовая конная скульптура короля Филиппа III. Статуя была начата фламандским скульптором Джамболонья и закончена его учеником Пьетро Такка в 1616 году. Она была подарена королю Испании великим герцогом Тосканским и первоначально располагалась в загородной резиденции Каса-де-Кампо. В 1848 по приказу королевы Изабеллы II статую перенесли и установили на главной площади.

Ссылки

• [books.google.es/books?id=XX_tyHlbwt8C&pg=PA33&dq=Хуан+Гомес+де+Мора&hl=ru&sa=X&ei=P-MkT_HBFpPL8QPb_ti6Bw&redir_esc=y#v=onepage&q=Хуан%20Гомес%20де%20Мора&f=false Мадрид и Толедо. Путеводитель]
• [spain.megatis.ru/articles/2_21241.html Площадь балконов]
• [www.christofor.ru/spain/mad/plaza_mayor.php Christofor.ru Пласа Майор]
• [www.aboutmadrid.ru/placamayor.php Aboutmadrid.ru Пласа Майор]

Отрывок, характеризующий Пласа-Майор (Мадрид)

Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?