К:Фильмы 1953 года
«Плата за страх» (Le salaire de la peur) — классический триллер французского режиссёра Анри-Жоржа Клузо (1953), удостоенный высших наград на Берлинском и Каннском фестивалях, а также премии BAFTA за лучший фильм. Признан одной из вершин жанра[1]. В конце 1980-х годов фильм одним из первых был колоризован. С сокращениями[2] шёл в советском прокате.
Сюжет
Фильм поставлен по одноимённому роману Жоржа Арно. Действие происходит в 1947 году в Гватемале, в районе, где добывают нефть. Начальные сцены разворачиваются в одном из нищих, захолустных посёлков. Помимо метисов и индейцев, в деревне обосновался белый сброд: проходимцы и бродяги всех мастей. Нет серьёзной работы, нет денег, чтобы уехать. Всем заправляет американская нефтяная компания, единственное крупное предприятие в регионе.
Главный герой — Марио (Ив Монтан), мужчина около 30 лет, безработный. Единственная ценность в его доме — билет парижского метрополитена, бережно хранимый под стеклом. Его сосед Луиджи — «типичный итальянец», работает на стройке. Врачи сообщают Луиджи, что если он не сменит климат и работу, то его ждёт неминуемая смерть: в его лёгких огромное количество цементной пыли. В город приезжает бывший гангстер Джо, купивший «билет за пятьдесят долларов», даже не спрашивая пункта назначения. Он завязывает дружбу с Марио. Почти сразу Джо понимает, что попал в дыру, покинуть которую можно только благодаря чуду.
Первые сорок минут фильма герои в основном знакомятся между собой, маятся бездельем и провоцируют друг друга на драки. Однако монотонное течение ленты резко меняется при первом упоминании нитроглицерина. Произошла катастрофа: одна из дальних буровых взлетела на воздух. Погибли люди. Потушить гигантский ревущий факел можно только направленным взрывом. Нефтяная компания предлагает работу для четырёх добровольцев: доставить два грузовика на аварийную скважину. На старых грузовиках по плохим дорогам предстоит везти жидкий нитроглицерин в канистрах: один толчок — и на месте взрыва останется только огромная яма. Несмотря на опасность, добровольцами вызвались многие, но в итоге в рейс отправились четверо — Марио, Джо, Луиджи и бывший подрывник Хуан Бимба — по книге, участник испанской войны.
Марио и Джо знакомятся с первых минут. Чтобы получить место за рулём, Джо пытается шантажировать руководителя местного отделения нефтяной компании О’Брайена. Когда это не удаётся, Джо спаивает и, по всей видимости, убивает одного из шофёров, выбранных для поездки, чтобы ехать вместо него (сцены убийства Смерлоффа нет в фильме Клузо. В римейке — фильме «Колдун» Уильяма Фридкина — показывают труп убитого).
По пути оба экипажа ждёт множество испытаний, главное из которых — постоянный, гнетущий страх.
В ролях
Работа над фильмом
Съёмки фильма проходили на юге Франции. Кладбище, построенное для съёмок близ Марселя (мимо него проезжают грузовики), существует до сих пор. В фильме задействовано два грузовика — «Додж» T110 грузоподъёмностью 3 тонны, выпускавшийся канадским отделением фирмы «Крайслер», и трёхосный «Уайт-666» (также выпускался под марками «Брокуэй», «Корбитт», FWD, «Уорд ля Франс») грузоподъёмностью 6 тонн (а не 10, как упоминается в фильме).
Ремейки
Под впечатлением от международного успеха «Платы за страх» было снято два американских ремейка: «Адская дорога» (Violent Road, 1958, режиссёр Говард Кох) и «Колдун» (Sorcerer, 1977, режиссёр Уильям Фридкин). В фильме 1958 года шофёры везут на трёх машинах компоненты ракетного топлива — азотную кислоту, пероксид водорода и гидразин. Одним из шофёров является изобретатель нового состава топлива. В фильме «Колдун» опасным грузом являются просроченные динамитные шашки, из которых выделяется нитроглицерин, скапливаясь на дне бумажных упаковочных пакетов. Есть и советское переосмысление сюжета — картина «Очередной рейс» (1958, режиссёр Рафаил Гольдин, сценарий Борис Васильев).
Напишите отзыв о статье "Плата за страх"
Примечания
- ↑ [www.allmovie.com/movie/the-wages-of-fear-v53139/ The Wages of Fear — Cast, Reviews, Summary, and Awards — AllMovie]
- ↑ В советской версии изъят, в частности, эпизод, когда после того, как Бимба взрывает огромный валун, преградивший дорогу, Марио говорит: «За это стоит отлить», после чего он, Луиджи и Бимба мочатся на том месте, где была глыба.
Ссылки
|
---|
| 1939—1959 | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">1960—1979</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">1980—1999</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">2000—2014</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2">С 1964 по 1974 год премия не вручалась, она была заменена вручением «Гран-при». </td></tr></table></td></tr></table>
|
---|
| 1950-е | |
---|
| 1960-е | |
---|
| 1970-е | |
---|
| 1980-е | |
---|
| 1990-е | |
---|
| 2000-е | |
---|
| 2010-е | </div> | </table></td></tr></table>
|
---|
| Лучший фильм | |
---|
| Лучший британский фильм | |
---|
| |
|
Отрывок, характеризующий Плата за страхСудя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
|
|