Платная автомобильная дорога

Платная дорога — автомобильная дорога, за проезд по которой с водителей взимается определённая плата. Данная форма оплаты вводится с целью покрытия расходов на строительство и содержание дороги. Часто платными являются скоростные дороги, мосты и туннели.

Платные дороги в том или ином виде существовали с давних времен. Пошлина взималась с путешественников, следовавших как на повозке или верхом,так и пешим образом. Платные магистрали получили своё развитие с появлением автомобилей, и в наши дни тарифы распространяются исключительно на автомобильный транспорт. Размер платы за проезд варьируется в зависимости от класса транспортного средства, его веса или количества колесных осей; тарифы для крупногабаритного и большегрузного транспорта, как правило, выше, чем  для легковых автомобилей.  

Оплата проезда производится на пунктах взимания платы (ПВП)около операторских кабинок. Некоторые ПВП работают без оператора, и пользователю дороги следует опустить необходимую сумму в монетоприемник, настроенный в соответствии с тарифами и функционирующий в комплексе с электронными средствами фиксации и определения класса автомобиля. С целью сокращения стоимости проезда и времени прохождения через ПВП многие пункты оплаты сегодня оснащены автоматическими системами, считывающими необходимую информацию с транспондеров, электронных устройств пользователей. Операторские кабинки продолжают работать для пользователей, не имеющих транспондера. Счет пользователя должен быть пополненным  либо иметь постоянную привязку к банковской карте владельца. Некоторые платные автомагистрали оснащены системами фотофиксации водителей и номерных знаков транспортных средств для случаев неоплаты проезда – в течение короткого времени неплательщики получают квитанцию по почте.   

Одно из нареканий в отношении платных дорог касается задержек на ПВП и переплата  за услуги кассиров-операторов. Автоматические системы платности позволяют решить оба вопроса.

Наряду с дорогами существуют платные мосты и тоннели, на проезд по которым государство устанавливает определенные тарифы с той же целью –погашение долгосрочного кредита, полученного на дорогостоящее строительство и эксплуатацию данных объектов. В некоторых случаях средства, полученные в ходе эксплуатации дороги, направляются на строительство новых объектов. Также средства, полученные за счет платности, идут в бюджет местного правительства и их целевое использование не связано с развитием транспортной инфраструктуры. Использование такого рода схем строго лимитировано или запрещено основным законодательством государства. В определенных городских районах с повышенным уровнем трафика платность может служить инструментом управления дорожно-транспортной ситуацией и её воздействия на окружающую среду.

История

Первые пункты по сбору платы в Европе, датируемые 15 веком, выглядели как шлагбаумы с шипами, выполняющими функцию защиты от внезапных атак пеших путников и наездников. Более поздние посты были в виде горизонтальных застав с торчащими копьями. Существуют также упоминания о горизонтальных крестовинах, вращающихся на вертикальной оси, которые устанавливались на постах и не допускали свободного прохода наездников. Эти приспособления напоминают современные турникеты.

В России функцию постов по сбору пошлины выполняли почтовые станции, действовавшие с 70-х годов 17 века, когда была введена регулярная почтовая связь. В 18 в. разрешено было передавать содержание станции частным лицам с правом пользоваться прогонными деньгами (платой за проезд по почтовым дорогам) — так развивались вольные почты. Прогонные деньги рассчитывались по количеству вёрст и лошадей. Размер прогонных денег составлял: для станций вольных почт – 4 копейки за версту и лошадь, для станций, отдаваемых в содержание по нормальным кондициям,– 3 копейки за версту и лошадь, кроме некоторых трактов, где существуют повышенные или пониженные таксы. Сверх того, проезжающие на станциях, отдаваемых в содержание по нормальным кондициям, уплачивали в пользу казны сбор в 10 копеек за перегон каждой лошади. Из биографических сведений А.С. Пушкина известно, что «в зависимости от трактов величина прогона за лошадь и версту составляла: от Москвы до Петербурга – по 10 коп., по трактам Московскому, Белорусскому, Ярославскому и др. – по 8 коп. и т. д. Число лошадей, отпускавшихся проезжающим соответственно их чину и званию, было строго регламентировано «высочайше утвержденными» расписаниями. «Особы 1-го класса» получали 20 лошадей. Прогоны ехавшим по казенной надобности выдавались по числу следуемых им лошадей. Пушкин, получивший по выходе из лицея чин коллежского секретаря (10-й кл.), а с 1831 г. – титулярного советника (9-й класс), имел право только на три лошади».

Многие современные европейские дороги изначально проектировались как платные с целью последующей компенсации расходов на строительство и эксплуатацию, а также как дополнительный источник дохода в бюджет за счет пользователей, не являющихся жителями данного региона. Еще в 14 веке в Англии некоторые наиболее эксплуатируемые дороги ремонтировались за счет средств, полученных с пользователей. Однако слишком высокие тарифы, устанавливаемые для снижения транспортного потока, иногда являются помехой для торговли, увеличивая транспортный налог.

Примерно с 1706 года в Англии и Уэльсе учреждались Трасты по эксплуатации платных дорог с целью улучшения и развития городской и междугородной сети дорог и транспортного сообщения. Эти органы назначались отдельными парламентскими актами и наделялись полномочиями сбора платы за пользование дорогой, что возмещало расходы на строительство, реконструкцию и эксплуатацию наиболее важных дорог. В 1830 около 1000 трастов управляли порядка 30 000 милями (48 000 км) платных дорог в Англии и Уэльсе, собирая плату на почти 8 000 пунктах. Трасты были упразднены в 1870-х годах, за время своего существования значительно улучшив дорожно-транспортную инфраструктуру государств, способствуя развитию сельского хозяйства и товарооборота.

В 20 веке современные платные дороги были введены в Европе с целью финансирования строительства дорог и дорожных сооружений, таких как мосты, тоннели и пр. Италия была первой в Европе страной, где ввели платность на 50 километровом участке междугородней дороги вблизи Милана в 1924 году. За ней в 1927 последовала Греция, в которой пользователям надлежало платить за проезд по сети междугородних дорог. Позже, в 50-е и 60-е годы во Франции, Испании и Португалии начали строительство дорог на основе концессионных отношений, позволяющих обеспечить быстрое развитие инфраструктуры без использования крупных государственных вложений.

По сегодняшний день система платных автомагистралей успешно вводится на всей территории Европы, Азии, США, Канады, Австралии, государств Южной Америки и Северной Африки.

Устройство

Существуют три системы платных дорог: открытая (со сборочными пунктами, перекрывающими основное движение), закрытая (сбор средств при въезде/выезде) и электронная система сборов (отсутствие пунктов сбора средств; электронный сбор на въезде/выезде и стратегических участках основной дороги).

В открытой системе весь поток транспорта проходит через специальные места сбора средств для уплаты пошлины. Хотя такой вариант может сэкономить деньги из-за отсутствия необходимости строительства пунктов сбора пошлины на каждом съезде с дороги, он может вызвать заторы, а водители, в свою очередь, могут уклониться от уплаты пошлины, съезжая и вновь заезжая на дорогу.

В закрытой системе автомобилисты покупают билеты при въезде на дорогу. В некоторых случаях билет показывает сумму к оплате. При выезде с дороги водитель обязан заплатить указанную сумму. Обычно, если билет был утерян, водителю приходится платить максимальную сумму. На коротких платных дорогах промежуточных въездов и выездов может быть только один пункт оплаты в одном конце. Автомобилисты, движущиеся в любом направлении, платят фиксированную сумму на въезде или на выезде.

Один из вариантов закрытой системы предполагает установку пунктов сбора средств на обоих концах дороги. В этом случае автомобилист платит фиксированную сумму при въезде, а также дополнительно оплачивает счет при выезде с платной дороги; билет не нужен.

Электронная система требует установки в автомобиль специального компактного транспондера, который крепится к лобовому стеклу и содержит информацию о счете автовладельца. Современное оборудование электронных систем оплаты позволяет обмениваться данными с транспондером на полной скорости. Таким образом, оплата производится без необходимости останавливать автомобиль.

Современные платные дороги часто используют комбинацию всех трех перечисленных типов сбора. Множество въездных/выездных сборочных пунктов на протяжении пути время от времени дополняются системами сборов по ходу основного движения.

Некоторые платные дороги берут плату только в одном направлении. Например, в Великобритании в месте, где M4 пересекает реку Северн по любому из двух мостов (Севернский и Второй Севернский). По этим мостам движение бесплатное из Уэльса в Англию, но на обратном пути требуется заплатить. Это оправдано только в случаях, когда бесплатный объезд слишком длинный — в этом случае около 40 миль.

Платежи могут производиться наличными, кредитной картой, посредством предоплаченной карты или электронной системы оплаты. В некоторых европейских странах оплата осуществляется с помощью наклеек, которые крепятся на лобовое стекло. Пункты сбора оплаты могут быть автоматизированы. Плата может зависеть от расстояния и типа транспортного средства.

Платные дороги в России

В СССР не существовало платных дорог. Первая платная дорога в современной России открылась в 1998 году. Управление федеральными платными автодорогами в стране осуществляет государственная компания «Российские автомобильные дороги» («ГК Автодор»).

По состоянию на октябрь 2012 года в России действовало два платных участка на федеральной автодороге М4 «Дон» (Москва — Новороссийск) — обход города Задонска и села Хлевное в Липецкой области длиной 50 км и отрезок от 48-го до 71-го км в Московской области. Также действует ряд платных участков на региональных автодорогах, в частности, в Псковской области имеется четыре платных участка: Остров — Вышгородок (62 км), Печоры — Старый Изборск (23 км), Опочка — Дубровка - граница с республикой Беларусь (82 км) и Усвяты — Невель (58 км). Стоимость проезда варьируется от 1 до 17 рублей за километр в зависимости от грузоподъёмности транспорта. С мая 2011 года является платной пятикилометровая часть Западного скоростного диаметра — внутригородской магистрали в Санкт-Петербурге (от КАД до Благодатной улицы, со съездом на Автомобильную улицу). С 1 января 2014 года является платной автомобильная дорога «Новый выход на МКАД с федеральной автомобильной дороги М1 Беларусь Москва-Минск-Брест».

На декабрь 2010 года ведётся строительство или проектирование следующих федеральных платных дорог:

• Скоростная автомагистраль Москва — Санкт-Петербург (строительство);
• Центральная кольцевая автомобильная дорога (ЦКАД) в Московской области (проектирование);
• Ряд участков реконструируемой автодороги М4 «Дон» после окончания реконструкции будет переведен в состав платных.

Перспективы

В соответствии с подписанным Дмитрием Медведевым законом о «ГК Автодор», платными могут быть объявлены:

• вновь построенные дороги, идущие параллельно существующим (если дорога единственная, то она не может быть платной);
• реконструированная часть старой дороги (что вызывает нарекания в связи с тем, что строительство этой дороги уже было профинансировано за счёт транспортного налога). Ближайшая перспектива такого рода — трасса М4 «Дон», о чём 31 августа 2009 говорил Сергей Иванов: «Возможно, что отдельные участки трассы “Дон” станут платными»

См. также

• Платные дороги в Европе (англ.)
• Список платных дорог (англ.)
• Платные дороги в Беларуси

Литература

• Бент Фливбьорг, Нильс Брузелиус, Вернер Ротенгаттер. Мегапроекты и риски: Анатомия амбиций = Megaprojects and Risk An Anatomy of Ambition. — М.: Альпина Паблишер, 2014. — 288 с. — ISBN 978-5-9614-4769-9.

Ссылки

• [roads.ru/forum/index.php?showforum=317 Все платные дороги России на форуме ROADS.RU] — отдельный раздел форума: проекты, новости, обсуждения.
• «[www.rg.ru/2008/10/09/koldobina.html Золотые колдобины]». А. Алексеев, Ю. Моисеенко. «Российская газета», № 212 (4769), 9.10.2008.
• «[old.pskov.ru/roads/paid_roads Список четырёх платных дорог Псковской области с ценами]». Список всех четырёх платных дорог Псковщины на официальном сайте Псковской области.

Отрывок, характеризующий Платная автомобильная дорога

Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.