Платон (Левшин)

Митрополит Платон<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Митрополит Московский и Коломенский до 29 июня 1787 года — архиепископ
20 января 1775 — 13 июня 1811
Предшественник:	Амвросий (Зертис-Каменский) Самуил (Миславский) (в/у)
Преемник:	Августин (Виноградский)
Архиепископ Тверской и Кашинский
10 октября 1770 — 25 января 1775
Предшественник:	Гавриил (Петров)
Преемник:	Арсений (Верещагин)
Имя при рождении:	Пётр Егоров
Рождение:	29 июня (10 июля) 1737(1737-07-10) село Чашниково, Московская губерния
Смерть:	11 (23) ноября 1812(1812-11-23) (75 лет) Вифань
Митрополит Платон на Викискладе

Митрополи́т Плато́н (в миру Пётр Георгиевич Ле́вшин; 29 июня 1737, село Чашниково, Московская губерния — 11 ноября 1812) — придворный проповедник, законоучитель наследника престола, член Святейшего Синода, митрополит Московский и Коломенский.

Искал возможность примирить господствующую Церковь со старообрядцами введением единоверия — разрешения богослужений по старым (дониконовским) книгам, «составил для единоверцев правила, утвержденные Синодом в 1801 году».

Автор труда «Краткая церковная российская история» (М., 1805 в 2-х ч.), ставшего первым по времени систематическим курсом русской церковной истории, в которым впервые был отражён критический подход к источникам и историческому преданию.

Ранние годы

Родился 29 июня (10 июля по новому стилю) 1737 году в селе Чашниково Московской губернии в большой семье сельского причетника (впоследствии священника) Георгия ДаниловаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Учился в Коломенской семинарии, затем в Славяно-Греко-Латинской академии, обучаясь в которой, принял фамилию Левшинов или Левшин.

С 1761 года — ректор Троицкой лаврской семинарии.

В 1763 году Екатериной II был определён придворным проповедником и законоучителем наследника российского престола великого князя Павла Петровича; также наместник Троице-Сергиевой Лавры. Стал особенно близок с наследником престола.

C 16 июля 1766 года — священно-архимандрит (настоятель) Троице-Сергиевой Лавры, член Святейшего Синода.

10 октября 1770 года хиротонисан во епископа Тверского и Кашинского с возведением в сан архиепископа и с оставлением архимандритом Троице-Сергиевой Лавры. Хиротонию возглавил митрополит Киевский и Галицкий Гавриил (Кременецкий). В Москве сохранилось здание палат Тверского подворья, связанное с жизнью и деятельностью митрополита Платона.

На московской кафедре

C 21 января 1775 — архиепископ Московский и Калужский. С 15 ноября 1775 — директор Славяно-Латинской академии, которая при нём стала Славяно-Греко-Латинской.

Архиепископ Платон был передовым человеком своего времени, интересовался трудами французских энциклопедистов и терпимо относился даже к духовным исканиям масонов. Рассказывали, будто на запрос Екатерины II о том, не противно ли масонство духу христианства, он отвечал, что «молит Бога, чтобы во всем мире были христиане таковы, как Новиков». В «Братьях Карамазовых» приведён также известный анекдот о встрече Платона с Дидро, который звучит (в интерпретации А. О. Смирновой) следующим образом:

Митрополит Платон был ещё в Петербурге. Дидерот изъявил желание его видеть, вошёл в комнату и сказал по латыни: «Нет Бога», с торжественным видом, полагая, что Платон не знает по-латыни, но очень удивился, когда тот ему сказал: «Рече безумец в сердце своём», показал ему дверь и ушёл.

29 июня 1787 возведён в сан митрополита (с 16 октября 1799 носил титул «Московский и Коломенский»). При нём в 1788 в Московской епархии было открыто Дмитровское викариатство.

2 февраля 1792 года, чувствуя враждебное к себе отношение со стороны синодального руководства, подал прошение об увольнении от епархиального управления; в просьбе было отказано.

По вступлении на престол императора Павла Петровича 6 ноября 1796 года, протестовал против введения последним практики жалования духовенству государственных орденов (явился одним из 2-х первых иерархов, сопричисленных к ордену Андрея Первозванного); совершил его коронацию; по просьбе некоторых дворян, направил императору пастырское послание, в котором осуждал его за суровое обращение с дворянами, и получил в ответ указ вовсе не выезжать из Москвы.

Был первым иерархом Русской православной церкви, вступившим в прямые сношения с Англиканской церковью. Как сообщал один из его биографов, "английские пытливые богословы через полномочного министра при дворе Великобритании С. М. Воронцова отнеслись с вопросами к митрополиту Московскому о разделении и разности Восточной Церкви от Западной, о Святом Крещении и поклонении святым иконам… Митрополит, сообщив английским богословам замечания свои об этом важном и любопытном предмете, послал им и сочинение своё о Христианском Богословии в латинском переводе с тем намерением, как он выразился в послании своём, «дабы из него лучше могли понять силу того учения, коему следует Греко-Российская Церковь, и убедились бы в том, что люди, через меру мудрствующие, всегда покушаются смешивать древнее с новым и неизвестное с известным». Замечания и книга митрополита Платона были приняты в Англии с пониманием и интересом и переведены на английский язык, его богословские воззрения излагались на лекциях в университетах Оксфорда и Глазго.

В 1800 году сыграл ключевую роль в учреждении единоверия: в 1801 году в Москве была открыта первая единоверческая церковь на Введенском кладбище.

15 сентября 1801 года совершил коронацию Александра I и его супруги Елисаветы Алексеевны.

13 июня 1811, ввиду тяжёлой болезни, уволен от епархиальных дел до выздоровления. Во время Отечественной войны в 1812 году, будучи тяжелобольным, был увезён из Москвы, куда прибыл, чтобы быть со своей паствой.

Скончался 11 ноября 1812 года в 3-м часу пополудни в Вифании. Отпевание над ним совершил в Лавре 16 ноября его викарий епископ Августин (Виноградский); похоронен был в пещере нижней церкви Лазарева воскресения Вифанского монастыря. Над могилою был поставлен из дикого камня памятник, на котором была начертана сочинённая самим Платоном эпитафия: «Здесь погребен телом Преосвященный Платон, Митрополит Московский, Архимандрит Троицкия Лавры и сея Вифанския обители и при ней Семинарии основатель.»

Память и наследие

Первый биографический очерк о митрополите Платоне написал через десять лет после его смерти И. М. Снегирёв, позднее очерк был дополнен и несколько раз переидавался. Именно на этот труд опирались другие авторы, как дореволюционные, так и послереволюционные, излагавшие биографию митрополита Платона. В число главных дореволюционных работ входят труды А. А. Надеждина и М. Л. Лысогорского. В 1912 году 100-летнему юбилею со дня его кончины был приурочен выход трех наиболее значимых исследовательских статей В. В. Платоника, В. В. Виноградова, Б. В. Титлинова. В XX веке вопросы, связанные с московским архиереем, затрагивалась в трудах эмигрантских учёных — Г. В. Флоровского, И. К. Смолича, В. П. Зубова и других.

Сочинения

• «Краткая российская церковная история» митрополита Платона стала первым научно-критическим исследованием по истории русской церкви.
• Акафист кн. Даниилу. М., 1795.
• Акафист преп. Сергию Радонежскому чудотворцу. М., 1795.
• Инструкция благочинным священникам. М., 1775.
• Катехизис, или первоначальное наставление в христианском законе, толкованное всенародно, 1757 и 1758 гг., ч. 2. М., 1781.
• Краткий катехизис ради обучения малолетних детей христианскому закону. М., 1775 и Вена, 1773, вып. 8.
• Сокращенный катехизис для обучения отроков с присовокуплением молитв и христианского нравоучения.
• Сокращенный катехизис для священнослужителей с прилож. мест из слова Божия, правил св. апостол. и св. отец и духовного регламента и присяг. М., 1775.
• Православное учение, или сокращенное христианское Богословие, с прибавлением молитв и рассуждения о Мелхиседеке. СПб, 1765.
• Увещание раскольникам с чиноположением, как принимать обрающихся из них к Православной вере. СПб, 1766.
• Христианское нравоучение к первой русской азбуке.
• Наставление для окрещённого им из турок Магмета в св. крещении Моисея Петровича Платонова.
• Житие св. Сергия Радонежского.
• Краткое истор. опис. Свято-Троиц.-Серг. Лавры, 1790 г.
• Записки о путешествии в Киев, 1804, изд. Снегиревым в Приб. к жизни митр. Платона. М., 1856.
• Путевые заметки о путешествии в Ростов, Ярославль, Кострому, Владимир, 1792 (там же).
• Записки о своей жизни митр. Платона (с 1808 до 1812 г. ведены наместн. Лавры Самуилом Запольским).
• Ответы на 16 вопросов Вольтера.
• Собрание сочинений митрополита Платона были опубликованы в Москве в 1779—1807 годах в двадцати томах, большая часть записана во время проповедей, которых существуют около 500.

Литература

• Барсов Н. И. Платон (Левшин) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Розанов Н. П. Московский митрополит Платон. (1737—1812 г.). — СПб.: О-во ревнителей рус. ист. просвещения…, 1913. — 99 с.
• Беляев А. А. [tvereparhia.ru/biblioteka-2/p/1283-platon-levshin/15976-belyaev-a-a-mitropolit-platon-kak-stroitel-natsionalnoj-dukhovnoj-shkoly-1913 Митрополит Платон как строитель национальной духовной школы. — 1913]
• Лысогорский Н. В. [tvereparhia.ru/biblioteka-2/p/1283-platon-levshin/15977-lysogorskij-n-v-moskovskij-mitropolit-platon-levshin-kak-protivoraskolnichij-deyatel-1905 Московский митрополит Платон Левшин, как противораскольничий деятель. — 1905]
• Магнитский В. [tvereparhia.ru/biblioteka-2/p/1283-platon-levshin/15978-magnitskij-v-ieromonakh-platon-levshin-vposledstvii-mitropolit-moskovskij-kak-zakonouchitel-tsesarevicha-pavla-petrovicha-1913 Иеромонах Платон (Левшин), впоследствии Митрополит Московский, как законоучитель цесаревича Павла Петровича. — 1913]
• А. С. Глазева [pstgu.ru/download/1286212170.glazeva.pdf Отношение московского митрополита Платона (Левшина) к католичеству и к католической церкви] // Вестник ПСТГУ, II: История. История Русской Православной Церкви. 2010. Вып. II:3 (36). С. 7-20

Ссылки

• [platon.bogoslov.ru Проект научного богословского портала «Богослов. Ru» и Спасо-Вифанского монастыря, посвящённый жизни и трудам митрополита Платона (Лёвшина)]
• [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_3413 Платон (Левшин) на сайте Русское Православие]
• [www.krotov.info/spravki/persons/18person/1812.html Из «Библиологического словаря» священника Александра Меня ]
• Зубов В. П. [www.bogoslov.ru/biblio/text/303617/index.html Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди]. — Эдиториал УРСС, 2001. — 232 с. — ISBN 5-8360-0292-4..
• [memoirs.ru/texts/Platon_RA77K3V11.htm Платон, митр. (Левшин П. Г.). Заметки митрополита Платона на прокладных листах месяцеслова 1775 года / Сообщ. А. П. Соболев // Русский архив, 1877. — Кн. 3. — Вып. 11. — С. 329.]
• [memoirs.ru/texts/Platon1841.htm Платон, митр. (Левшин П. Г.). Путевые записки преосвященного митрополита Платона Московского и Калужского, в Ярославль, Кострому и Владимир // Русский вестник, 1841. — Т. 3. — С. 502—522.]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003549167#?page=1 Письма митрополита Платона к высочайшим особам]. — М.: Университетская тип., 1895. — 20 с.

Отрывок, характеризующий Платон (Левшин)

– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.