Платт, Дэвид

Дэвид Платт
Общая информация
Полное имя	Дэвид Эндрю Платт
Родился	10 июня 1966(1966-06-10) (57 лет) Чаддертон, Ланкашир, Англия
Гражданство	Англия
Рост	178 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1982—1985	Манчестер Юнайтед
Клубная карьера*
1985—1988	Кру Александра	134 (56)
1988—1991	Астон Вилла	121 (50)
1991—1992	Бари	29 (11)
1992—1993	Ювентус	16 (3)
1993—1995	Сампдория	55 (17)
1995—1998	Арсенал	88 (13)
1999—2001	Ноттингем Форест	5 (1)
1985—2001	Всего за карьеру	448 (151)
Национальная сборная**
1988	Англия (до 21)	3 (0)
1989—1996	Англия (B)	3 (0)
1989—1996	Англия	62 (27)
Тренерская карьера
1998—1999	Сампдория
1999—2001	Ноттингем Форест
2001—2004	Англия (до 21)
2010—2012	Манчестер Сити	ассистент
2012—2013	Манчестер Сити	тренер
2015—2016	Пуна Сити
Международные медали
Чемпионаты Европы
Бронза	Англия 1996
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Дэ́вид Э́ндрю Платт (англ. David Andrew Platt; род. 10 июня 1966, Чаддертон, Ланкашир, Англия) — английский футболист и футбольный тренер. Играл на позиции полузащитника. С 1989 по 1996 годы сыграл 62 матча за национальную сборную Англии, забил 27 голов, был капитаном сборной. В сезоне 1989/1990 был признан Игроком года по версии футболистов ПФА.

Биография

«Кру Александра»

Дэвид Платт — выпускник футбольной академии «Манчестер Юнайтед», куда он пришёл в 1982 году, а в 1984 году подписал свой первый профессиональный контракт. Однако в январе 1985 года менеджер «Юнайтед» Рон Аткинсон отказался от услуг Платта и нескольких других молодых игроков. После этого Дэвид подписал контракт с командой четвёртого дивизиона «Кру Александра», которую тренировал Дарио Гради. За три сезона в этой команде Платт стал одним из ведущих игроков «Кру» и показал себя выносливым, мобильным полузащитником, регулярно забивающим голы. В сезоне 1986/1987 Платт забивал в среднем по одному голу в двух играх, в середине следующего сезона он имел показатель результативности уровня форварда — 19 голов в 26 матчах.

«Астон Вилла»

По ходу сезона 1987/1988 Платт был куплен «Астон Виллой», игравшей во втором дивизионе, за 200 тысяч фунтов стерлингов. В том же сезоне команда пробилась в первый дивизион. В первом после повышения в классе сезоне команда заняла четвёртое место с конца турнирной таблицы, однако в следующем сезоне ведомая Платтом «Вилла» заняла второе место в чемпионате Англии, а сам Дэвид был признан Игроком года по версии футболистов ПФА.

Чемпионат мира 1990 года

Тренер национальной сборной Англии Бобби Робсон не обошёл вниманием успехи молодого игрока и пригласил его в команду. Платт дебютировал в сборной 15 ноября 1989 года в товарищеском матче с Италией (0:0). Позже Робсон включил Дэвида в заявку на чемпионат мира 1990 года. В групповом турнире Платт дважды появился на поле, оба раза выходя на замену в концовке матче и ничем особенным не выделяясь, однако в матче 1/8 финала против Бельгии он, выйдя на замену, принёс своей команде победу, забив в дополнительное время, на 119-й минуте, решающий гол, который вывел англичан в четвертьфинал. Этот гол стал первым для Дэвида в сборной. В матче 1/4 финала со сборной Камеруна он вышел уже в стартовом составе вместо получившего травму капитана сборной, Брайана Робсона, и вновь отметился забитым голом, открыв счёт на 25-й минуте. Англия в итоге одержала победу в дополнительное время со счётом 3:2. Победитель полуфинального матча между командами Англии и ФРГ при ничейном (1:1) счёте в основное и дополнительное время должен был быть выявлен серией послематчевых пенальти. Платт бил у англичан третьим и свой пенальти забил, но это не помогло его сборной, поскольку бившие после него игрока свои удары не реализовали, и сборная ФРГ одержала победу. В проигранном итальянцам со счётом 2:1 матче за третье место Платт забил единственный гол своей сборной. Англия заняла четвёртое место на чемпионате мира, а Платт стал одним из открытий турнира.

Италия: «Бари», «Ювентус», «Сампдория»

После чемпионата мира Платт ещё один сезон отыграл за «Астон Виллу», которая вновь вела борьбу за сохранение места в первом дивизионе, и в июле 1991 года перешёл в итальянский клуб «Бари», заплативший за него 5,5 миллионов фунтов стерлингов. В своём первом итальянском сезоне Платт выступил очень хорошо, забив 11 голов в Серии А, команды которой традиционно отличаются сильной игрой в защите.

В июне 1992 года Дэвид перешёл в туринский «Ювентус», заплативший за него 6,5 миллионов фунтов стерлингов. В «Старой сеньоре» ему не удалось раскрыться, поскольку тренер команды, Джованни Трапаттони, из-за наличия в составе таких игроков как Андреас Мёллер, Дино Баджо, Джанкарло Марокки и Антонио Конте использовал Платта больше как опорного полузащитника и не давал ему много играть в атаке. В 16 матчах чемпионата Италии англичанин лишь три раза поразил ворота, однако он стал обладателем первого серьёзного трофея в своей карьере, посодействовав победе «Ювентуса» в Кубке УЕФА 1992/1993.

В июле 1993 года Платт стал игроком «Сампдории», которую тренировал шведский специалист Свен-Ёран Эрикссон. В «Сампдории» у Дэвида была более свободная роль по сравнению с «Ювентусом», он вновь много забивал, став в дебютном сезоне третьим в списке бомбардиров команды. Также в сезоне 1993/1994 Платт помог команде выиграть Кубок Италии и занять третье место в Серии А. В следующем сезоне он вновь был одним из лидеров атак Сампдории, уступив из одноклубников лишь Рууду Гуллиту по количеству забитых голов.

Возвращение в Англию: «Арсенал» и чемпионат Европы 1996 года

После четырёх сезонов, проведённых в Италии, летом 1995 года Платт вернулся в Англию, подписав контракт с лондонским «Арсеналом», заплатившим за него «Сампдории» 4,75 миллиона фунтов стерлингов. В «Арсенале», бывшем в то время середняком английской Премьер-лиги, происходили большие изменения: в одно время с Платтом в команду пришёл голландский нападающий Деннис Бергкамп, надолго ставший её ключевым игроком, через год «Канониров» возглавил француз Арсен Венгер. Арсенал за три года пребывания в команде Дэвида Платта поднялся до уровня лидера Премьер-лиги и в сезоне 1997/1998 выиграл и чемпионат, и кубок Англии.

В 1996 году Платт в последний раз выступал за сборную на международном турнире — на чемпионате Европы, проходившем в Англии. Матчи группового турнира он начинал на скамейке запасных, дважды выйдя на замену, а в четвертьфинале со сборной Испании вышел в основном составе вместо дисквалифицированного Пола Инса. В основное и дополнительное время матча счёт так и не был открыт, поэтому победитель определялся в серии пенальти, в которой, в том числе и благодаря точному удару Платта, сильнее оказалась английская сборная (4:2). В полуфинальном матче со сборной Германии Дэвид занял непривычную для себя позицию правого защитника, заменив дисквалифицированного Гари Невилла. В этом матче повторилась история шестилетней давности: матч завершился со счётом 1:1, а в серии пенальти, в которой Платт опять забил, немцы оказались сильнее и вышли в финал, в котором одолели команду Чехии. Этот матч стал для Дэвида последним в составе национальной сборной. Всего за команду Англии он сыграл 62 матча и забил 27 голов.

Летом 1998 года Платт, которому только исполнилось 32 года, неожиданно объявил о завершении карьеры игрока.

Тренерская деятельность

17 декабря 1998 года Платт был назначен тренером «Сампдории», в которой после ухода Эрикссона в 1997 году сменилось уже три тренера. Поскольку Платт не имел надлежащей тренерской лицензии, формально он занимал должность координатора при тренере Джорджо Венери. Он принял команду, когда она занимала 13-е место в турнирной таблице. В феврале 1999 года, после шести подряд матчей без единой победы, Платт был уволен, а «Сампдория» к тому времени занимала уже 18-е место в Серии А и по итогам сезона опустилась в Серию Б.

В июле 1999 года Платт возглавил «Ноттингем Форест», только что покинувший Премьер-лигу. Он сделал несколько громких приобретений, однако они оказались неудачными, а «Форест» не показывал игру, достойную выхода в Премьер-лигу, заканчивая сезон под управлением Платта в середине турнирной таблицы. Кроме того, у клуба начались финансовые проблемы, и Платт был вынужден продавать ключевых игроков для того, чтобы рассчитаться с долгами, оставшимися от его громких приобретений в первое время на посту менеджера клуба, которые включали покупку двух итальянских игроков за почти 5 миллионов фунтов стерлингов (Джанлука Петрачи и Сальваторе Матрекано из «Перуджи» вместе стоили 4,8 миллиона фунтов плюс бесплатный переход Морено Маннини из «Сампдории»). В сезоне 1999/2000 Платт даже сам вернулся на поле в качестве играющего тренера. Дэвид Платт был одним из самых нелюбимых болельщиками персон клуба. На нём лежит ответственность за ряд неудачных покупок стоимостью в миллионы фунтов. Вследствие их клуб ещё больше погряз в долгах, а качество игры оставляло желать лучшего.

17 июля 2001 года Платт был назначен главным тренером молодёжной сборной Англии. Под его руководством сборная выступала ненамного лучше «Ноттингем Форест» — неудачно выступила на чемпионате Европы 2002 года (последнее место в группе) и не смогла попасть на чемпионат 2004 года (третье место в отборочной группе). После непопадания на Евро 2004 Платта на посту тренера молодёжной сборной сменил Питер Тэйлор.

Достижения

Кру Александра

• Обладатель Молочного Кубка 1987 года

Сборная Англии

• Четвёртое место на чемпионате мира 1990 года
• Полуфиналист чемпионата Европы 1996 года

Ювентус

• Обладатель Кубка УЕФА 1992/1993

Сампдория

• Обладатель Кубка Италии 1993/1994

Арсенал

• Чемпион Англии 1997/1998
• Обладатель Кубка Англии 1997/1998

Ссылки

• [www.footballplayers.ru/players/Platt_David.html Дэвид Платт на сайте «Футболисты мира»]
• [www.goal.com/en/news/9/england/2009/05/13/1262089/goalcoms-top-50-english-players-david-platt-34 Goal.com’s Top 50 English Players: David Platt (34)] (англ.)

Отрывок, характеризующий Платт, Дэвид

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.