Плевен, Рене

Рене Плевен
Награды:

Рене Плевен (фр. René Pleven; 15 апреля 1901, Ренн — 13 января 1993, Париж) — французский политик и государственный деятель, дважды, с 12 июля 1950 года по 28 февраля 1951 года и с 10 августа 1951 года по 7 января 1952 года будучи премьер-министром Франции, возглавлял кабинет министров Четвёртой республики.

После изучения законодательства и политики в Париже, до 1939 года Рене Плевен работал директором британской телефонной компании.

В 1940 году он присоединился к основанному Шарлем де Голлем патриотическому движению французов за национальную независимость Франции от фашистов — «Сражающаяся Франция». С 1941 года, под командованием генерала Шарля де Голля служил в качестве члена Французского национального комитета — правительства в изгнании, до своего возвращения во Францию в 1944 году. Был главным организатором состоявшейся в начале 1944 года Браззавильской конференции.

Во Франции он занял, пост министра колоний, а в ноябре 1944 года был министром финансов в кабинете де Голля. В кабинете министров Жоржа Бидо Рене Плевен получил пост министра обороны.

В 1946 основал и возглавил партию Демократический и социалистический союз сопротивления (ЮДСР).

На пике своей политической карьеры, с 1950 по 1952 год, Плевен был дважды премьер-министром Франции.

С 1952 по 1954 год он снова был министром обороны Франции.

В 1958 году Рене Плевен был назначен министром иностранных дел Четвертой республики.

С 1958 по 1969 год он был членом Европейского Парламента.

В 1969 году он был назначен министром юстиции Франции.

С 1974 по 1976 год он был президентом Регионального совета Бретани.

Источники

• [www.hdg.de/lemo/html/biografien/PlevenRene/index.html Рене Плевен (нем)].
• Использованы материалы франкоязычной, англоязычной и немецкоязычной википедии.

Отрывок, характеризующий Плевен, Рене

На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.