Плоть и камень
| «Плоть и камень» англ. Flesh and Stone | |
|---|---|
| Серия «Доктора Кто» | |
| Актёры | |
Другие
| |
| Производство | |
| Сценарист | Стивен Моффат |
| Режиссёр | Адам Смит[1] |
| Редактор сценария | Линдси Олфорд |
| Продюсер | Трейси Симпсон[2] |
| Исполнительный(ые) продюсер(ы) |
Стивен Моффат Пирс Вегенер Бет Уиллис |
| Сезон | Сезон 5 |
| Код производителя | 1.5 |
| Продолжительность | 45 минут |
| Дата выпуска | 1.5.2010 |
| Хронология | |
| ← Предыдущая серия | Следующая серия → |
| «Время ангелов» | «Вампиры Венеции» |
«Плоть и камень» — пятая серия пятого сезона британского научно-фантастического телесериалa «Доктор Кто», показанная 1 мая 2010 года. Это вторая часть двухсерийной истории, написанной Стивеном Моффатом, продолжение серии «Время ангелов».
После показа серия получила в основном положительные отзывы. Хотя некоторое недовольство вызвала сцена поцелуя Эми с Доктором.
Содержание
Сюжет
Серия начинается с того, как Доктор с Эми, Ривер Сонг, отцом Октавианом и его клириками оказываются на поверхности корабля. Доктор, пытаясь разблокировать проход на корабль отвёрткой, объясняет Эми, что, когда он выстрелил в гравитационную сферу, высвободившаяся сила подняла их к обшивке корабля. Доктор открывает проход, однако ангелы преследуют их. Внутри они вынуждены погасить свет, чтобы пройти дальше, тем самым дав свободу действий ангелам, которые практически восстановили свой привычный облик и уже пробрались на корабль. При помощи клириков Доктору и его спутникам удаётся пройти на лётную палубу.
Пока клирики блокируют входы, Доктор замечает, что Эми ведёт обратный отсчёт. Доктор связывается с ангелом Бобом, который говорит ему, что она в их власти и что есть кое-что, чего Доктор не заметил. Ангелы смеются. Доктор наконец замечает на внутренней обшивке сияющую временную трещину. Он открывает проход в лес — кислородную фабрику корабля, где модифицированные деревья вырабатывают кислород из звёздного света, а сам пытается понять причину появления трещины, сканируя её отвёрткой. Ангелы наступают со всех сторон. Они пришли сюда питаться энергией времени. Доктор окружён. Чудом ему удаётся убежать, но его пиджак остаётся в руке ангела.
В лесу Эми становится хуже — изображение ангела засело в её зрительном нерве. Доктор просит её закрыть глаза и предупреждает, что если она откроет их более, чем на секунду, то умрёт. Оставляя её под охраной клириков, Доктор вместе с Ривер Сонг и отцом Октавианом двигается дальше. Перед тем, как уйти, Доктор ещё раз подходит к Эми и просит её вспомнить то, что он говорил ей в детстве.
Ангелы повсюду, они выкачивают энергию из корабля, однако трещина разрастается, распространяя яркий свет, ангелы, пугаясь её, прячутся. Клирики посылают Филиппа и Криспина к трещине, однако как только они подходят совсем близко к трещине, связь с ними пропадает и остальные клирики ведут себя так, как будто их не было. Никто не знает о них, кроме Эми. Она решает посмотреть на источник света и, увидев его, понимает, что эта та же сама трещина со стены из её детства. Глава отряда Марко посылает клирика Педро проверить трещину, отвечая на вопрос Эми «А как насчёт других, почему бы не подождать, пока они вернутся?» отвечает «Каких других? Я никого перед этим не посылал. Не было никаких Криспина и Филиппа в нашем отряде». Что-то происходит, и Марко забывает о Педро, словно его с ним не было, и решает пойти сам. Эми всячески пытает отговорить его, но он оставляет ей рацию для связи. Когда Марко подходит к трещине совсем близко, связь с ним прерывается, и Эми остаётся одна в лесу.
Тем временем Доктору на пути к лётной палубе поступают данные о трещине. Он вместе с Ривер Сонг узнают, что трещины — результат большого взрыва в будущем, настолько мощного, что будут затронуты все миры и времена. Доктор узнаёт дату — 26.06.2010. «Время Эми», — говорит он. Добравшись до лётной палубы, Октавиан оказывается в руках ангела. Он предупреждает Доктора, чтобы он не доверял Ривер Сонг, что он не знает, кто она на самом деле. Он рассказывает Доктору, что доктор Сонг убила хорошего человека, и просит оставить его здесь.
Доктор и Ривер Сонг связываются с Эми. Ривер Сонг пытается починить телепорт. Доктор говорит Эми, что она должна идти по кишащему ангелами лесу с закрытыми глазами, иначе трещина настигнет её. Доктор объясняет, что если свет от трещины коснётся её, он сотрёт каждое мгновение её существования, как будто её никогда не существовало, как будто она никогда не рождалась. Доктор говорит, что большое сложное временное событие, такое, как он, может остановить трещину, закрыть её. Эми при помощи детектора расстояния, посланного Доктором ей на рацию, медленно продвигается по лесу. Вокруг неё ангелы. Эми роняет рацию, ангел пытается коснуться её, но в самый последний момент Ривер Сонг активирует телепорт и переносит её на палубу.
Ангелы рядом. Они требуют, чтобы Доктор заглушил трещину, бросившись в неё. Однако корабль совсем истощён, и искусственная гравитация отключается — все ангелы падают во временную трещину, тем самым закрывая её.
Доктор, Ривер, Эми, восстановившая зрение, и клирики стоят на берегу. Доктор спрашивает Ривер об убийстве, на что она отвечает, что действительно убила «человека, очень хорошего человека, лучшего из всех, которых она знала», и предупреждает Доктора о скорой встрече: «Мы скоро встретимся снова… когда Пандорика откроется». Ривер прощается и исчезает.
Доктор отвозит Эми домой. Она пытается поцеловать его, но Доктор понимает, что «всё это из-за неё». Он также замечает её время на часах в спальне — 26.06.2010.
Ссылки на другие серии
- Ривер Сонг предупреждает Доктора, что они встретятся, когда Пандорика откроется. Про открытие Пандорики уже упоминал Заключённый Ноль в серии «Одиннадцатый час». Смысл этих слов будет раскрыт в серии «Пандорика открывается».
- В этой серии мы впервые узнаём о принципах действия временной трещины, которые можно заметить в некоторых сериях этого сезона. Становится ясно, что трещина — результат большого временного взрыва в будущем (26.06.2010 — время Эми), который затронет все времена и миры. Если временная энергия из трещины коснётся кого-то, то сотрёт его, словно его никогда не существовало.
- 26.06.2010 — дата показа финальной серии 5 сезона «Большой взрыв», а также дата свадьбы Эми и Рори.
- В этой серии мы узнаём, что Ривер Сонг на данный момент находится под стражей, в тюрьме. Практически во всех следующих сериях 5 и 6 сезонов, в которых присутствует Ривер («Пандорика открывается», «Невозможный астронавт», «День Луны», «Хороший человек идёт на войну»), мы неизменно видим несколько сцен в тюрьме с её участием.
- В лесу, после того, как Доктор, Ривер и отец Октавиан собираются уходить, показана сцена, в которой Доктор, держа за руки Эми, просит вспомнить её то, о чём говорил ей в детстве. Приглядевшись, можно заметить, что Доктор в пиджаке, хотя ранее мы видели, как пиджак остался в руке ангела. Данная сцена является отсылкой к серии «Большой взрыв», где становятся понятны причины появления Доктора в пиджаке.
- В сцене у лётной палубы Доктор говорит, что, оказывается, время можно переписать. Он думает, что именно поэтому Эми не вспомнила далеков в серии «Победа далеков».
- Также он задумывается о том, как утиный пруд в Лидворте может быть утиным, если там нет уток (отсылка к серии «Одиннадцатый час»).
- И там же он вспоминает события серии «Следующий Доктор», где говорит о том, что Киберкороль разгуливал по викторианскому Лондону, но никто этого даже не помнит.
Производство
Сценарий
Идея с неспособной видеть Эми, находящейся в лесу в окружении ангелов, пришла в голову Стивену Моффату, когда он пытался придумать ситуацию с Плачущими ангелами и невозможностью что-либо видеть. Название к серии придумал сын Моффата.
Съёмки
Съёмки леса проходили в месте под названием Пазлвуд[3]. Пляж в конце серии находится в «Southerndown» в пяти милях от Кардиффа. Этот же пляж использовался для съёмок Залива Плохого Волка в «Судный день».
Напишите отзыв о статье "Плоть и камень"
Примечания
- ↑ Doctor Who Magazine, issue 418, 5 February 2010
- ↑ «Shooting on Matt Smith's first series enters its final stages...». Doctor Who Magazine (Panini Comics) (417). Проверено 16 January 2010.
- ↑ [news.bbc.co.uk/local/gloucestershire/hi/people_and_places/arts_and_culture/newsid_8635000/8635073.stm Doctor Who: Behind the scenes at Puzzlewood] (англ.) на сайте bbc.co.uk, 21 апреля 2010
Ссылки
- «Плоть и камень» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Плоть и камень
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
