Площадь Карла Маркса (Брянск)
Поделись знанием:
Координаты: 53°14′32″ с. ш. 34°21′58″ в. д. / 53.24222° с. ш. 34.36611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.24222&mlon=34.36611&zoom=17 (O)] (Я)
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
| Площадь Карла Маркса Брянск | |
 Общий вид северной части площади | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна |
Россия |
| Город | |
| Район | |
| Прежние названия |
Красная площадь |
| Площадь |
2,5 га |
| [maps.yandex.ru/-/CFCy7yA на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?q=53.242222232222,34.366111121111&t=k&hl=ru&ie=UTF8&ll=53.242222,34.366111&spn=0.002793,0.009624&z=17 на Картах Google] | |
Пло́щадь Ка́рла Ма́ркса (историческое название — Красная площадь) — одна из старейших площадей города Брянска. Расположена в возвышенной части исторического центра города, при пересечении бульвара Гагарина и улицы Карла Маркса. Имеет форму квадрата со стороной около 160 м, повёрнутого в соответствии с планировкой города на 36° по отношению к сторонам света. Рельеф площади плоский, с небольшим общим наклоном с северо-запада на юго-восток (разница высот до 2,5 м).
Площадь не имеет транспортного значения и традиционно является местом массовых праздничных мероприятий (новогодние и масленичные гуляния, отдельные ярмарки — например, медовая[1]), а также используется для проведения митингов, пикетов и тому подобных акций политической оппозиции (главным образом КПРФ) и профсоюзов, несмотря на попытки запрета со стороны властей[2].
Центральная часть площади занята Круглым сквером, несколько смещённым по продольной оси площади к юго-востоку.
Содержание
История и название площади
Современная площадь Карла Маркса впервые показана как проектируемая на регулярном плане города, утверждённом Екатериной II в 1780 году[3]. На плане 1791 года запроектированная площадь показана уже в нынешних границах; указано и её название — Красная площадь. Сюда планировалось перенести общественно-торговый центр города, возвести здания магистрата, торговых учреждений и присутственных мест[4]:76. Однако все деревянные постройки того времени были уничтожены последующими пожарами, при крупнейших из которых — 1792 и 1875 гг. — сгорала практически вся центральная часть города[4]:77.
Под названием «Красная» площадь была известна вплоть до установления Советской власти; около 1920 года переименована в честь немецкого экономиста и философа Карла Маркса. Примерно в то же время название «Красная» было присвоено бывшей Церковной площади в нынешнем Фокинском районе Брянска[5]:37 (ныне — площадь имени Фокина).
Во время оккупации города в годы Великой Отечественной войны (с 1941 по 1943) площадь Карла Маркса временно носила имя Глинки.[5]:47
С 1990-х годов обсуждается вопрос о восстановлении исторического названия площади. Ожидается, что окончательное решение этого вопроса будет связано с предстоящей реконструкцией площади[6][7].
К началу XX века площадь частично (вдоль зданий) была замощена булыжником; в 1930-е годы полностью покрыта асфальтом; в настоящее время Круглый сквер и частично площадь (перед зданием Областной думы) замощены тротуарной плиткой.
Важных исторических событий с этой площадью не связано.
Планировка
|
|
Круглый сквер
В конце XIX века малоиспользуемая центральная часть площади была благоустроена в виде сквера, в центре которого был сооружён один из первых в городе фонтанов. В первое время своего существования сквер назывался просто «Городским»; в последующем, по его форме, получило широкое использование неофициальное название «Круглый сквер». В официальных документах сквер, по названию площади, часто также называют «сквером имени Карла Маркса»[8]. Сквер отделён от площади невысоким парапетом, отделанным гранитом. Диаметр Круглого сквера составляет около 110 м.
Фонтан в Круглом сквере неоднократно подвергался реконструкции, но во все времена сохранял круглую форму (современный диаметр — около 12 м) и оформление природным камнем. Вокруг фонтана установлено три торговых киоска, а с четвёртой стороны размещается кафе «Ветерок», отнесённое вглубь от центра сквера (обычное парковое кафе с застеклённым фасадом, сооружено по типовому проекту около 1970 года, полностью реконструировано в 2012 году).
|
|
|
| Начало XX века | Середина XX века | Начало XXI века |
Будучи удалён от транспортных потоков, Круглый сквер является одним из удобных мест отдыха; особенно популярен среди молодёжи.
Растительный мир Круглого сквера довольно богат: здесь растут каштан, тополь, липа, клён, ясень, голубая ель и другие породы. Средний возраст деревьев — 50-60 лет. Вдоль центральных дорожек сквера в большом количестве высажена туя, а по внешней окружности — сирень.
Круглый сквер традиционно является местом установки главной городской новогодней ёлки[8].
В связи с неприятием частью городской общественности идеи о восстановлении памятника Павлу Могилевцеву на его исконном месте в бывшем Павловском парке, рассматривается возможность увековечения памяти этого известного брянского мецената путём установки памятника ему (возможно, совместно с братом Семёном) в Круглом сквере, напротив сохранившегося здания бывшей женской гимназии — крупнейшего их подарка городу[9].
Архитектура
Современный архитектурный ансамбль площади сформировался в период с конца XIX до середины XX века; при этом каждое здание является памятником архитектуры. Несмотря на различия в стилях, в целом застройка площади смотрится гармонично, поскольку практически все здания имеют три этажа и примерно равную высоту. Здания сгруппированы попарно во внутренних углах площади — как правило, вплотную примыкая друг к другу (за исключением восточного угла). Покатый рельеф площади предопределяет наличие у многих зданий цокольного этажа.
Южный угол
Два здания, образующие этот угол, построены в различных архитектурных стилях, но при этом соединены друг с другом коридорами этажей, так как при Советской власти использовались в качестве соответственно областного и городского комитетов КПСС. Кроме того, оба здания имеют один почтовый адрес — пл. Карла Маркса, 2.[10]:21
-
Памятник архитектуры (вновь выявленный объект).
Здание Брянской областной Думы (архитектор Б. П. Шавырин, 1955).[10]:21
Величественное трёхэтажное здание в стиле ретроспективной классики, изначально проектировавшееся для Брянского обкома КПСС.
Здание Г-образной формы (крыло с залом заседаний выходит во двор) украшено двумя колонными портиками (со стороны площади и со стороны бульвара Гагарина), увенчанными треугольными фронтонами. Декоративная лепнина со стороны двора сохраняет изображения советской символики.
После приостановки деятельности КПСС в 1991 году, это здание использовалось для размещения Брянской товарно-фондовой биржи; с 1994 года занято Брянской областной Думой.
До Великой Отечественной войны на месте нынешней областной думы располагалось здание Орловского Коммерческого банка.
-
Памятник архитектуры (региональный).
Здание бывшей женской гимназии (архитектор Н. А. Лебедев, 1907).[10]:21
Одно из наиболее примечательных зданий города, построенное более 100 лет назад из красного и белого кирпича в неорусском стиле. Трёхэтажное Г-образное сооружение состоит из двух симметрично расположенных корпусов, ориентированных вдоль улицы и площади и соединённых скруглённой угловой частью. Фасад украшен филигранной кирпичной выкладкой архитектурных деталей, напоминающих резьбу по дереву[4]:94.
Здание было построено на средства братьев Могилевцевых и подарено городу в 1907 году[11] для использования под женскую гимназию, однако в годы гражданской войны здесь разместился штаб 14-й армии РККА, а позднее — Брянский горком КПСС и редакция газеты «Брянский рабочий».
При послевоенной реконструкции площади, ввиду постройки примыкающего здания Брянского обкома КПСС в стиле классицизма, предполагалось изменить фасад здания бывшей гимназии также в пользу этого стиля[12]:39; однако этот проект не был осуществлён, если не считать пристроенный к угловой части гимназии одноэтажный входной тамбур, несущий черты классицизма и потому диссонирующий с основным зданием.
После аварии на Чернобыльской АЭС, повлёкшей значительное радиационное загрязнение преимущественно территории Брянской области, Законом РСФСР от 19 сентября 1990 года № 172-I был образован Государственный комитет РСФСР по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, месторасположением которого был официально утверждён г. Брянск[13]. Для размещения Госкомчернобыля в Брянске было выделено именно это здание; до настоящего времени здесь размещается ГУ «Брянское территориальное управление по вопросам Чернобыля»[14] и редакция общероссийской газеты «Российский Чернобыль»[15]. Одновременно в этом же здании размещаются отдельные региональные органы государственной власти (в настоящее время — территориальное управление Росимущества)[16].
На здании установлены 4 мемориальные доски, посвящённые: самому зданию как памятнику архитектуры; размещавшемуся в нём штабу 14-й армии; архитектору Н. А. Лебедеву; меценатам братьям Могилевцевым.
Западный угол
Образован двумя зданиями в стиле неоклассицизма, возведёнными в послевоенные годы на месте разрушенных одноэтажных каменных зданий конца XIX века — Общественного собрания и Городской Думы. Между ныне существующими зданиями предусмотрена невысокая арка с колоннами, ведущая в сквер имени Тютчева.
- Памятник архитектуры (региональный).
Пл. Карла Маркса, 5. Брянская областная библиотека (архитекторы В. Н. Городков и А. Э. Фридман, 1957).[10]:21
Г-образное кирпичное оштукатуренное здание, расположенное симметрично зданию женской гимназии, также имеет скруглённую угловую часть. Нарядно оформлен и задний фасад, обращённый к скверу Тютчева; главное его украшение — витраж вдоль главной внутренней лестницы, сделанный почти во всю высоту здания.
В 2003—2004 годах был осуществлён капитальный ремонт здания библиотеки с применением современных строительных технологий, не нарушивший её первоначального архитектурного облика.[17]
Ранее на этом месте находилось здание городского Общественного собрания.
- Памятник архитектуры (вновь выявленный объект).
Пл. Карла Маркса, 7. Гостиница «Чернигов» (архитектор Б. П. Шавырин, 1947—1949[4]:65; по другим источникам — архитектор А. А. Саломахин[12]:40, год постройки 1957[18]; мемориальная доска с соответствующей информацией на здании отсутствует). Здание гостиницы сложной конфигурации, имеет три основных фасада (обращённые к площади, бульвару и скверу Тютчева); центральный вход оформлен колонным портиком с фронтоном.
Была сооружена в числе важнейших объектов восстанавливаемого после войны города, поскольку единственная имевшаяся в то время гостиница (позднее известная под названием «Коммунальная»; ныне не существует) размещалась в здании постройки XIX века.
Новая главная городская гостиница первоначально называлась «Центральная». В 1992 году, после распада СССР, ещё до официального установления статуса городов-побратимов, Брянск и украинский Чернигов договорились о взаимном присвоении наименований «Брянск» и «Чернигов» существующим гостиницам в Чернигове и Брянске соответственно. Так в Брянске появилась гостиница «Чернигов», а в Чернигове — гостиница «Брянск»[19]. Капитально отремонтирована с оформлением в национальном стиле к 1995 году; к настоящему времени является одной из лучших гостиниц города.[18]
Ранее на этом месте находилось здание Брянской городской Думы с выразительной каланчой.
Северный угол
Образован двумя довоенными зданиями эпохи конструктивизма, восстановленными и частично перестроенными в послевоенные годы. Архитектор обоих проектов — А. З. Гринберг[10].
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 3200067000 |
- Памятник архитектуры (региональный). Бульвар Гагарина, 16. Поликлиника (корпус № 3).
Одно из первых общественных зданий советского периода в городе; сооружено в 1924—1927 гг. как центральная городская поликлиника. Состоит из трёх поставленных под прямым углом корпусов с высоким цоколем, имеет три этажа и подвал. Главный вход ранее украшал монументальный портик из четырёх квадратных столбов с бетонным парапетом балкона над ними, разобранный в 1962 году.[4]:132-133
В настоящее время в здании располагается ряд служб городской поликлиники № 4 (в том числе — женская консультация и травмпункт), а также центральная станция скорой помощи. Из прежней отделки до настоящего времени сохранились ограждения лестниц из латунных труб с дубовыми поручнями и стойками.
Ранее на месте этого здания находился Сад народной трезвости.[20]:8
|
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 3200066000 |
- Памятник архитектуры (региональный). Пл. Карла Маркса, 9. Дом связи (Главпочтамт).
Возведён в 1930—1931 гг.;[10]:21 сгоревшее в годы войны здание восстановлено в 1945—1946 гг. Асимметричная объёмная композиция изначально состояла из трёх разновеликих прямоугольных объёмов: выступающего башнеобразного параллелепипеда с главным входом и примыкающих к нему вытянутого двухэтажного корпуса слева и четырёхэтажного корпуса справа, ориентированного перпендикулярно площади (вдоль улицы Карла Маркса). В 1962—1964 гг. левая часть здания была надстроена третьим этажом, а со стороны двора пристроено новое пятиэтажное крыло.[4]:119-120 Ныне здесь размещается областное Управление федеральной почтовой связи, городское отделение связи № 50, территориальный орган Роскомнадзора и другие организации схожего профиля.
До возведения Дома связи, этот участок был занят частной застройкой.
Восточный угол
Образован двумя зданиями конца XIX века, построенными в популярном тогда кирпичном стиле. Оба здания ранее входили в комплекс так называемого «Винного за́мка» (ныне ОАО «Брянскспиртпром»); между ними имеется широкий проезд, ведущий во двор административного здания и на территорию предприятия.
- Памятник архитектуры (вновь выявленный объект). Ул. Карла Маркса, 10. Административное здание (конец XIX века)[10]:22.
Двухэтажное прямоугольное в плане здание с цокольным этажом, сооружено из красного кирпича (не окрашено), имеет богатый декор кирпичной кладки. Справа к зданию примыкает одноэтажная служебная пристройка в том же стиле. Вытянуто вдоль площади, но главный вход расположен с торца здания (со стороны улицы). Изначально было построено для нужд расположенного рядом спиртзавода; с установлением Советской власти передано для нужд города.[4]:126 В настоящее время занято администрацией Советского района г. Брянска.
- Памятник архитектуры (вновь выявленный объект). Бульвар Гагарина, 14. «Винный за́мок» (1899)[10]:15.
Один из ярких образцов промышленной архитектуры в Брянске; входит в комплекс административных и производственных сооружений ОАО «Брянскспиртпром», построенный свыше 100 лет назад. Возведено из кирпича и окрашено (частично побелено) по кладке. Основу сложной планировочной композиции составляет крупный двухэтажный корпус, левая часть которого имеет четыре этажа (последний этаж, скорее, технический) и увенчана небольшим полукруглым фронтоном по центру. Позднее были добавлены боковые одноэтажные пристройки, составляющие единое целое с основным зданием. Обильный фасадный декор с использованием многообразных мелких деталей типичен для кирпичного стиля.[4]:135-136
В ходе послевоенной реконструкции площади, ввиду постройки рядом здания Брянского обкома КПСС (см. выше), предполагалось украсить боковой фасад «Винного замка» симметричным ему портиком в классическом стиле, однако этот проект был отложен на будущее[12]:39.
В 1970-е годы при благоустройстве города по периметру площади были высажены молодые ели, которые сегодня достигли высоты более 10 м и значительно заслоняют застройку. Особенно это сказывается на внешнем виде «Винного замка», который практически полностью скрыт деревьями.
Транспорт
Сквозное движение через площадь запрещено, однако имеются два тупиковых въезда на площадь по улице Карла Маркса (с обеих сторон). Въезд со стороны бульвара Гагарина и круговое движение по площади запрещают дорожные знаки и разметка.
Проезд общественным транспортом всех видов — до остановки «Площадь Ленина», далее около 100 м по бульвару Гагарина вниз.
Напишите отзыв о статье "Площадь Карла Маркса (Брянск)"
Примечания
- ↑ [www.bryanskobl.ru/news/2009/09/01/11597/ Администрация Брянской области. Медовая ярмарка-2009.]
- ↑ [yansk.ru/news/2007/07/19/523.html Янск.ру: Прокуратура и облсуд разрешили митинговать на Карла Маркса]
- ↑ ПСЗРИ (1-е издание), [www.runivers.ru/lib/detail.php?ID=60656 Книга чертежей и рисунков. — СПб., 1839. — с. 225.]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Свод памятников архитектуры и монументального искусства России: Брянская область. — М.: Наука, 1998. — 640 с. — ISBN 5-02-011705-6.
- ↑ 1 2 Приказы по Брянской городской управе об отмене советских названий улиц и площадей (октябрь-ноябрь 1941 г.). — Государственный архив Брянской области, фонд Р-1757.
- ↑ [www.ibryansk.ru/news/articles/2010/06/09/forum.6910.html iBryansk.ru: Карла Маркса хотят переименовать]
- ↑ [www.news.nashbryansk.ru/2009/12/25/hot-day/kruglyj-stanet-trezvym-ploshhad-karla-marksa-krasnoj-ploshhadyu/ НашБрянск.ru: «Круглый» станет «Трезвым», площадь Карла Маркса — Красной площадью]
- ↑ 1 2 [yansk.ru/news/2007/12/14/1648.html Янск.ru: Главная ёлка Брянска заняла своё место в сквере Карла Маркса.]
- ↑ [briansk.ru/society/2007319/37001.html Брянск.ru: В Брянске установят памятник братьям Могилевцевым.]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Список объектов историко-культурного наследия Брянской области (недвижимые памятники). — Брянск: Брянск сегодня, 2002. — 288 с.
- ↑ [blagotvfond.narod.ru/kn/kn4.pdf Павел Могилевцев — благотворитель земли Брянской. — стр. 5.]
- ↑ 1 2 3 Городков В. Н. Очерки архитектуры Брянского края. — Брянск: Читай-город, 2006. — 240 с. — ISBN 5-901964-24-1.
- ↑ Википедия: Первое правительство Силаева
- ↑ [www.spr-cfo.ru/bryansk-g/upravlenie-po-voprosam-chernobilya-mchs-rf.html SPR.ru: Брянское территориальное управление по вопросам Чернобыля]
- ↑ [www.ds32.ru/firms/720605/ Деловая сеть — Брянск. Российский Чернобыль, газета]
- ↑ [www.fpf.ru/about.aspx?CatalogId=102790&d_no=103414 Росимущество: Территориальные управления. Брянская область]
- ↑ [www.bryanskobl.ru/news/2004/09/18/1683/ Администрация Брянской области: Открытие библиотеки]
- ↑ 1 2 [yansk.ru/afisha/gostinici/56/ Янск.ру: Гостиница «Чернигов»]
- ↑ [tychyna.kiev.ua/hotels/chernigov.html Андрей Тычина. Гостиницы Чернигова]
- ↑ В. Петрищев. Брянск. — Орёл: Издательство обкома ВКП(б), 1938.
Ссылки
- [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%91%D1%80%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C%2C%20%D0%91%D1%80%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%2C%20%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0%20%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D1%81%D0%B0%20%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%89%D0%B0%D0%B4%D1%8C&sll=34.366003%2C53.242295&ll=34.365532%2C53.242639&spn=0.014677%2C0.006951&z=16&l=map%2Csta%2Cstv&ol=stv&oll=34.36553206%2C53.24263864&oid=&ost=dir%3A-21.998968633818635%2C0 Площадь Карла Маркса] на сервисе Яндекс.Панорамы
| |||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Площадь Карла Маркса (Брянск)
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
