Площадь Каррузель

Для термина «Каррузель» см. также другие значения.

Площадь Каррузель
Общая информация

Площадь Каррузель (также площадь Карусель, фр. Place du Carrousel) — городская площадь в Первом округе Парижа, расположенная между Лувром и садом Тюильри.

История

Площадь Каррузель была так названа в 1662 году, когда она использовалась Людовиком XIV в связи с рождением его сына для демонстрационных военных конных выездок (каррузелей). Позднее, во времена правления Наполеона I и Наполеона III старые здания снесли, а площадь была расширена.

До 1871 года часть современной площади занимал дворец Тюильри, строительство которого в 1564 году начато по инициативе Екатерины Медичи. На время строительства загородного Версаля Людовик XIV избрал Тюильри местом пребывания своего двора. C 1716 по 1722 годы во дворце проживал малолетний Людовик XV. В 1806—1808 годах перед дворцом Тюильри по приказу Наполеона для увековечивания его побед была сооружена триумфальная арка. 23 мая 1871 года дворец был сожжён парижскими коммунарами. Восстанавливать его не стали и это место перешло в общественное достояние, расширив площадь Каррузель.

См. также

Тюильри

Ссылки

• [parisgid.ru/l-arc-de-triomphe-du-carrousel/ Путеводители по городам. Триумфальная арка на площади Каррузель]

Отрывок, характеризующий Площадь Каррузель

– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…