Плёнка типа 135

Плёнка типа 135 — торговое название одноразовых цилиндрических кассет, заряженных 35-мм рулонной фотоплёнкой с двухсторонней перфорацией, использующееся с 1934 года. Стандартная ёмкость такой кассеты составляет 36 кадров малого формата 24×36 мм. Кроме полной длины может быть заряжена укороченная плёнка на 24 и 12 малоформатных кадров. В зависимости от длины заряженной плёнки кассеты маркируются тремя подтипами: 135-36, 135-24 и 135-12, в которых последнее число отражает количество кадров малого формата. При других размерах кадра плёнка той же длины вмещает другое их количество. Некоторые производители в маркетинговых целях выпускали кассеты с незначительно увеличенной длиной плёнки, маркируя их, например, «36+» или «24+3 exp». Фотоплёнка в кассетах тип-135 может использоваться в малоформатных, полуформатных и панорамных фотоаппаратах. На сегодняшний день (2016 год) один из немногих форматов фотоматериалов, остающихся на рынке после цифровой революции.

История появления

Малоформатные фотоаппараты появились во втором десятилетии XX века, благодаря распространению и быстрому совершенствованию перфорированной 35-мм киноплёнки, получившей статус международного стандарта для кинопроизводства в 1909 году. Опытная модель первого такого фотоаппарата «Ur-Leica» в 1913 году была рассчитана на бескассетную зарядку, вмещая 50 кадров малого формата. Серийную модель «Leica I» для возможности перезарядки на свету стали оснащать цилиндрическими кассетами, толщина корпуса которых вынудила уменьшить диаметр рулона, и стандартная длина плёнки сократилась до современных 36 кадров. При зарядке кассеты нужная длина отрезалась от большого рулона киноплёнки самостоятельно. Первые малоформатные кассеты были двухцилиндровыми и состояли из металлических внешнего корпуса и внутренней гильзы, которая автоматически поворачивалась при запирании замков крышки фотоаппарата. В результате взаимного поворота щели корпуса и гильзы совмещались, образуя широкое окно для беспрепятственного прохода плёнки. При отпирании замков крышки фотоаппарата гильза поворачивалась обратно, образуя световой лабиринт и обеспечивая полную светонепроницаемость.

Конструкции двухцилиндровых кассет создавались в процессе жёсткой конкуренции двух первых малоформатных фотосистем «Leica» и «Contax». Патентные ограничения заставили производившие их компании Ernst Leitz и Zeiss Ikon разработать кассеты разных конструкций, вмещающие одинаковый запас плёнки. Несмотря на внешнее сходство, кассеты этих фотоаппаратов несовместимы друг с другом и непригодны для использования с другими типами аппаратуры. В СССР двухцилиндровые кассеты «ФКЦ» и «ФКЛ» типа «Leica» выпускались для фотоаппаратов «ФЭД» и «Зоркий», а стандарт «Contax» использовался в камерах «Киев», «Ленинград» и «Старт». Кассеты не повреждали плёнку и имели неограниченный ресурс многократного использования, благодаря латунному или цинковому корпусу и металлической катушке. Необходимостью поддержки таких кассет, удобных при намотке киноплёнки с рулона, объясняется длительное нежелание многих производителей внедрять в профессиональных фотоаппаратах откидную крышку вместо съёмной с поворотными замками.

Широкое распространение «киноплёночных» фотоаппаратов, как их называли до конца 1950-х годов, привело к началу выпуска соответствующего фотоматериала, специально нарезанного до нужной длины. Основной причиной для этого стала возможность отказа от горючей киноплёнки на подложке из нитроцеллюлозы, стандартной для профессионального кинематографа до 1948 года. Особенности эксплуатации фотоплёнки позволяли использовать для неё ацетатную подложку, менее износостойкую, но пожаробезопасную. В 1938 году Eastman Kodak полностью прекратил выпуск 35-мм фотоплёнки на нитратной подложке. Фотоплёнка начала поставляться заряженной в одноразовые кассеты упрощённой конструкции, в которых вместо светового лабиринта используется узкая флокированная щель для прохода фотоматериала. Впервые такие кассеты с плёнкой, впоследствии получившие название «тип-135», были использованы компанией Kodak в 1934 году для серии своих фотоаппаратов «Kodak Retina» конструкции инженера Августа Нагеля (нем. August Nagel). Кассеты также подходили к камерам «Leica», «Contax» и большинству остальных фотосистем, став со временем всеобщим стандартом в малоформатной фотографии.

Название «тип-135» отражает ширину фотоматериала, а единица добавлена, чтобы исключить путаницу с более ранним стандартом 1916 года. Два других типа 35-мм фотоплёнки 235 и 435 выпускались без кассеты со светозащитным ракордом, и предназначались для зарядки в двухцилиндровые кассеты «Leica» и «Contax» на свету. Плёнка 335 предназначалась для стереофотоаппаратов. Впоследствии стандарт 135 трансформировался в ISO-1007. К концу 1960-х годов плёнка в кассетах типа 135 превзошла по популярности плёнку типа 120 (которая до того момента была самой распространённой) и больше не уходила с лидирующей позиции, даже несмотря на появление на рынке новых форматов (828, 126, 110 и APS). Постепенно двухцилиндровые кассеты уступили место более дешёвым многоразовым (в СССР — «ФК-1»), пригодным для любых фотоаппаратов и аналогичных кассетам типа-135. Большинство производителей малоформатной фототехники выпускали такие же кассеты собственных конструкций. Все они снабжались светозащитной «бархоткой», и некоторые были двухцилиндровыми, но без светового лабиринта, как например, кассеты «КМЗ».

Кассета типа 135 на сегодняшний день (2016 год) имеет неразборную металлическую конструкцию, позволяющую легко заряжать фотоаппарат на свету. Отснятая плёнка сматывается из кассеты и отрезается вручную или ножом автоматического фильм-процессора, а пустая кассета выбрасывается. С 1983 года кассеты типа 135 снабжаются DX-кодом, предназначенным для автоматического считывания значения светочувствительности встроенным экспонометром фотоаппарата. Вместо металлической одноразовой кассеты некоторые производители фотоматериалов, например восточногерманская ORWO, использовали пластмассовую без DX-кода. Внутри кассеты плёнка намотана на пластмассовую катушку. В фотоаппарате плёнка сматывается из кассеты на приёмный сердечник, вместо которого в некоторых моделях камер может использоваться аналогичная разборная кассета. После зарядки производят 2—3 холостых срабатывания затвора, чтобы пропустить засвеченный участок, а после съёмки всей плёнки она сматывается обратно в кассету. При использовании приёмной кассеты обратная перемотка не требуется, и возможно извлечение частично экспонированной плёнки с сохранением её остатка. Некоторые фотоаппараты, например Canon EOS 300, перед началом съёмки полностью перематывают всю плёнку из кассеты на приёмную катушку. В этом случае съёмка начинается с последнего кадра, а плёнка сматывается в кассету и после окончания вынимается без перемотки.

Размеры

Во всех кассетах тип-135 используется фотоплёнка, снабжённая единственным типом перфорации Kodak Standard (KS), применяемым в позитивной киноплёнке. Это относится как к негативным, так и к обращаемым сортам фотоплёнки. В отличие от СССР, где для всех типов киноплёнки использовалась одинаковая перфорация KS, за рубежом негативная киноплёнка снабжается другой перфорацией Bell&Howell (BH). В кассетах тип-135 используется фотоплёнка только с «позитивной» перфорацией с «длинным» шагом 4,75 мм. В иностранных источниках такая перфорация обозначается KS-1870, что означает размеры и форму перфорации Kodak Standard и её шаг 0,1870 дюйма. Длина заряженной в кассету плёнки может быть разной и составлять 722 мм для плёнки на 12 кадров, 1178 мм для 24 кадров и 1634 мм для 36 кадров. Эти размеры включают длину зарядных ракордов. В некоторых случаях на плёнку стандартной длины можно снять до 40 кадров, особенно если зарядка фотоаппарата производится в темноте. В этом случае экономится длина, расходуемая на засвечиваемый зарядный ракорд.

Количество получаемых кадров, рассчитанное для малоформатных фотоаппаратов, в камерах с другими размерами кадрового окна отличается. Так, полуформатные фотоаппараты, использующие этот же тип плёнки, при её стандартной длине дают 72 кадра размером 18×24 мм. Кадр в таких камерах располагается длинной стороной поперёк плёнки, и его шаг составляет 4 перфорации, вместо 8 в «полнокадровых» фотоаппаратах. Встречались также камеры с форматом кадра 24×32 и шагом в 7 перфораций («Minolta-35», «Nikon I» и «Весна»), 24×30 («ФЭД-Стерео»), 24×24 («Robot», «Taxona»/«Tenax I»), а также панорамные (с увеличенной шириной кадра) — 24×110 («ФТ-2»), 24×58 («Горизонт»), 24×65 мм («Hasselblad X-pan») и др. Во всех случаях количество кадров на ролике «тип-135» отличается от стандартного, например, «японский формат» 24×32 мм гарантированно позволял отснять 40 кадров, а «ФТ-2» — только 12.

Современное использование

К началу распространения цифровой фототехники из всех рулонных фотоматериалов сохранился выпуск 35-мм плёнки в кассетах тип-135 и бобинах, а также «рольфильма» тип-120. Все прочие стандарты, включая Усовершенствованную фотосистему с плёнкой типа IX 240, считавшуюся перспективной, так и не оправдали возлагаемых разработчиками надежд и вышли из употребления. В настоящее время вся плёночная фототехника вытесняется с рынка цифровой аппаратурой и возможность распространения других форматов маловероятна. В июне 2009 года в прессе появилось сообщение от Джейн Хелляр, председателя одного из подразделений Eastman Kodak, о намерении прекращения производства фотоплёнки Kodachrome, которая выпускалась с 1942 года.

Образ 35-миллиметровой кино-фотоплёнки широко эксплуатируется в художественных и технических целях.

См. также

• 35-мм киноплёнка
• Малоформатный фотоаппарат
• Полуформатный фотоаппарат
• Усовершенствованная фотосистема

Литература

• Иофис, Е. А. Фотокинотехника / И. Ю. Шебалин. — М. : Советская энциклопедия, 1981. — С. 114—115. — 447 с.</span>

• А. Н. Веденов. Малоформатная фотография / И. В. Барковский. — Л.,: Лениздат, 1959. — С. 43—45. — 675 с.

• Жан Лу Принсель Таинственный «Спорт» (рус.) // «Советское фото» : журнал. — 1991. — № 1. — С. 25. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0371-4284&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0371-4284].

• Федор ЛИСИЦЫН [www.foto-video.ru/practice/review/1870/ Для прицельных кадров] (рус.) // «Foto&video» : журнал. — 2005. — № 5. — С. 86—89.

• Андрей Шеклеин «Ленинград» — окно в Европу (рус.) // «Фотомагазин» : журнал. — 2001. — № 3. — С. 114, 115. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1029-609-3&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1029-609-3].

• Голдовский, Е. Глава I // Кинопроекция в вопросах и ответах. — 1-е изд. — М. : Искусство, 1971. — С. 7. — 220 с.</span>

• Д. З. Бунимович. [www.sovietcamera.su/src/Vibor_fotoapparata.pdf Выбор фотоаппарата] / Е. А. Иофис. — М.,: «Искусство», 1962. — 128 с.

• [motion.kodak.com/motion/uploadedFiles/11_Film_Specs_ru.pdf Киноплёнка: спецификации] // [motion.kodak.com/motion/uploadedFiles/Kodak/motion/Education/Publications/Essential_Reference_Guide/kodak_essential_reference_guide.pdf The Essential Reference Guide for Filmmakers] = Краткий справочник кинематографиста. — Rochester: Eastman Kodak, 2007. — С. 93—100. — 214 с.

• Henry Wilhelm. [www.wilhelm-research.com/pdf/HW_Book_761_Pages_HiRes_v1c.pdf The Permanence and Care of Color Photographs] / Carol Brower. — Grinnell, Iowa: Preservation Publishing Company, 2003. — С. 655—687. — 761 с. — ISBN 0-911515-00-3.

Ссылки

• Udi Tirosh. [www.diyphotography.net/3-ways-using-35mm-film-120-bodies/ 3 способа использования 35-мм фотоплёнки в среднеформатных фотоаппаратах] (англ.). Tutorials. «DIY Photography» (27 May 2014). Проверено 25 марта 2016.

Отрывок, характеризующий Плёнка типа 135

«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]