Пнин, Пётр Иванович
Поделись знанием:
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
(перенаправлено с «Пнин, Петр Иванович»)
| Пётр Иванович Пнин | |
| Жанр: |
живопись |
|---|---|
| Учёба: | |
Пётр Ива́нович Пнин (1803, Санкт-Петербург — 1837, Неаполь, Италия) — российский художник (по Кондакову — портретный живописец[1]).
Известен одной картиной — Игра в шашки (1824), хранящейся в коллекции Русского музея[2].
Биография
Отец — Иван Петрович Пнин (1773—1805), русский поэт, просветитель[2][3]; о матери нет сведений.
В 1809—1824 годах учился в Академии художеств[3] (с 1819 — в «живописном классе»[4]). В 1824 г. выпущен с аттестатом 1-й степени[3][5] и шпагой[1][4][6].
Служил в департаменте министерства народного просвещения[2][3][5], в 1826 году имел чин коллежского регистратора, в 1830 — губернского секретаря[4][6]. В 1825 г. получил оставшийся после отца наследственный капитал (8 000 руб.)[6]. В сентябре 1831 года вышел в отставку[4].
В 1831 г. посетил Францию и Италию[2][3][6] вместе с П. М. Шамшиным[4].
В 1837 г. повторно выехал в Италию[2][3] со своим товарищем художником М. И. Лебедевым[6]. Скончался в том же году в Неаполе в период эпидемии холеры[2][3][4][7].
Картина «Игра в шашки»
Картина «Игра в шашки» была написана весной 1824 года, в период обучения в академии, и была удостоена золотой медали второго достоинства. На выставке 16 сентября того же года за эту картину П. И. Пнин был удостоен второй золотой медали и аттестата I степени[2][8].
Картина находилась в коллекции М. П. Фабрициуса, в 1905 году под названием «Группа» была включена С. П. Дягилевым в экспозицию Историко-художественной выставки русских портретов (Петербург, Таврический дворец). Впоследствии хранилась в Обществе поощрения художеств, с 1930 года находится в Русском музее[2][8].
Напишите отзыв о статье "Пнин, Пётр Иванович"
Примечания
- ↑ 1 2 АртРу.инфо.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Русский музей.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 The premier site for russian culture.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Русский музей : Каталог.
- ↑ 1 2 Иордан Ф. И., с. 156.
- ↑ 1 2 3 4 5 Иван Пнин (Биографический очерк), с. 276.
- ↑ Иордан Ф. И., с. указ..
- ↑ 1 2 [www.tez-rus.net/ViewGood37622.html Игра в шашки] // Государственный Русский музей. Живопись. Каталог. — СПб.: Palace Editions, 1998. — С. 113.
Литература
- Иордан Ф. И. Записки ректора и профессора Академии художеств Федор Ивановича Иордана / сост., авт. вступ. ст. и примеч. Н. С. Беляев; науч. ред. Г. В. Бахарева; БАН. — СПб.: БАН, 2012. — 383 с. ISBN 5-336-00142-6 (ошибоч.)
- [az.lib.ru/p/pnin_i_p/text_0140.shtml Иван Пнин (Биографический очерк)] // Пнин И. П. Сочинения / Подг. к печати и комментарии В. Н. Орлова. — М.: изд-во Всесоюз. о-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1934. — С. 243—278. — (Классики революционной мысли Домарксистского периода ; 3). — 5000 экз.
- [www.tez-rus.net/ViewGood35333.html Пнин Петр Иванович] // Государственный Русский музей. Живопись. Каталог. — СПб.: Palace Editions, 1998. — С. 113.
Ссылки
- [www.rusartnet.com/biographies/russian-artists/19th-century/early-19th-century/romantic/pyotr-pnin Pyotr Pnin] (англ.). The premier site for russian culture. Проверено 30 июля 2015.
- [artru.info/ar/24062/ Пнин Петр Иванович]. АртРу.инфо. Проверено 30 июля 2015.
- [virtualrm.spb.ru/resources/vernisages/d_54 Пнин П. Игра в шашки. 1824]. Русский музей : Виртуальный филиал. Проверено 30 июля 2015.
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Иван Пнин (Биографический очерк), Иордан Ф. И., Русский музей : Каталог Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Пнин, Пётр Иванович
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
