Побег в никуда
Поделись знанием:
К:Фильмы 1966 года
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
| Побег в никуда | |
| Ride in the Whirlwind | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Proteus Films |
| Длительность |
82 мин. |
| Бюджет |
$75 000 |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Побег в никуда» (англ. Ride in the Whirlwind) — вестерн 1966 года режиссёра Монте Хеллмана c участием Джека Николсона, Милли Перкинс и Гарри Дина Стэнтона. Джек Николсон также был соавтором сценария и сопродюсером.
Сюжет
Трое ковбоев, Верн (Кэмерон Митчелл), Уэс (Джек Николсон) и Отис (Том Файлер) остановились на ночной отдых в уединённом укрытии скрывающейся от закона банды Слепого Дика (Гарри Дин Стэнтон). Утром их лачугу окружает отряд во главе с шерифом Квинтом Мэйпсом (Брэндон Кэрролл) и его помощником Уинслоу (Джон Хэкетт). Верн, Уэс и Отис были тоже приняты за бандитов. После того, как на предложение сдаться Слепой Дик ответил отказом, начинается перестрелка.
Слепой Дик и Индеец Джо (Руперт Кросс) были схвачены и повешены. Верну и Уэсу удалось сбежать, остальные погибли. Двое ковбоев вынуждены оставить лошадей и бежать через горы, преследуемые отрядом, весь остаток дня и всю ночь. Наконец, они решают укрыться на ферме, взяв в заложники хозяина фермы, Эвана (Джордж Митчел), его жену Кэтрин (Кэтрин Сквайр) и дочь Эбигейл (Милли Перкинс).
На следующий день Уэс и Верн забирают двух лошадей с фермы и пытаются бежать. Эван начинает стрелять и тяжело ранит Верна, ответным выстрелом Уэс убивает Эвана. Вдвоём на одной лошади они пытаются оторваться от погони. Верн просит оставить его с тем, чтобы он задержал отряд. Уэс соглашается и уезжает один.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Кэмерон Митчелл | Верн |
| Милли Перкинс | Эбигейл |
| Джек Николсон | Уэс |
| Кэтрин Сквайр | Кэтрин |
| Джордж Митчел | Эван |
| Руперт Кросс | Индеец Джо |
| Гарри Дин Стэнтон | Слепой Дик |
| Джон Хэкетт | Уинслоу |
| Том Файлер | Отис |
| Б. Дж. Мерхольц | Эдгар |
| Брэндон Кэрролл | Квинт Мэйпс |
| Питер Кэннон | Хагерман |
| Уильям А. Келлер | Рой |
| Джеймс Кэмпбелл | |
| Уолтер Фелпс | |
| Чарльз Истмэн | |
| Гари Кент |
Интересные факты
- Премьера фильма в мире: 21 июня 1969
- В титрах «Побега в никуда» Джек Николсон значится не только исполнителем главной роли, но и автором сценария; сам Хеллман почтительно звал его соавтором, хотя и вырезал из сценария столько диалогов, сколько смог.[1]
Напишите отзыв о статье "Побег в никуда"
Примечания
Литература
- Ярослав Забалуев. [seance.ru/blog/strange-jumps/ Странные скачки]. Сеанс (23 апреля 2012). Проверено 5 ноября 2015.
- Brad Stevens. Монте Хеллман: его жизнь и фильмы = Monte Hellman: His Life and Films. — McFarland, 2003. — 210 p. — ISBN 0-7864-1434-0.
- Alexander Horwath, Thomas Elsaesser, Noel King. [books.google.ru/books?id=p-xgdo_-5XEC&dq=Charles+Tatum+Monte+Hellman&hl=ru&source=gbs_navlinks_s The Last Great American Picture Show: New Hollywood Cinema in the 1970s]. — Amsterdam University Press, 2004. — 391 p. — ISBN 9053566317.
- Noel Murray. [thedissolve.com/reviews/1217-the-shooting-ride-in-the-whirlwind/ The Shooting / Ride In The Whirlwind] (англ.). The Dissolve. Pitchfork Media Inc. (17 November 2014). Проверено 5 ноября 2015.
- Sean Hutchinson. [criterioncast.com/reviews/blu-ray-reviews/sean-reviews-monte-hellmans-the-shooting-and-ride-in-the-whirlwind Sean reviews Monte Hellman’s The Shooting and Ride in the Whirlwind [Criterion Blu-ray Review]] (англ.). CriterionCast. CriterionCast LLC. (10 December 2014). Проверено 5 ноября 2015.
Ссылки
- «Побег в никуда» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v41337 Побег в никуда] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Побег в никуда
– Пойдемте, – сказал доктор.Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
