Победа веры
| Победа веры | |
| Der Sieg des Glaubens | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях |
Адольф Гитлер |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
61 |
| Бюджет |
60000 марок |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Победа веры» (нем. Der Sieg des Glaubens, 1933) — пропагандистский фильм о съезде Национал-социалистической рабочей партии Германии в Нюрнберге в 1933 году. Премьера состоялась 1 декабря 1933 года в кинотеатре «Уфа-Паласт ам Цоо» в Берлине. После подавления так называемого путча Рема фильм был изъят из проката и долгое время считался утерянным. Его копия была обнаружена в 1986 году.
Содержание
Фильм
Снятые до 1933 года фильмы о съездах НСДАП не удовлетворяли повышенным требованиям качества, что отчасти объяснялось слабым оснащением, а также недостатком опыта и мастерства операторов и продюсеров. Тот факт, что первый фильм о съезде партии после её прихода к власти был поручен Лени Рифеншталь, свидетельствует о стремлении заказчиков добиться высокого качества пропаганды идей национал-социализма. Гитлер находился под большим впечатлением от фильма «Голубой свет», а Геббельс считал, что Рифеншталь была «из всех звезд единственной, кто нас понимает», так что её назначение могло удивить лишь потому, что до этого она никогда не занималась документальным кино. Но даже если в этом жанре она была дебютанткой, Рифеншталь могла рассчитывать на большой опыт таких кинооператоров, как Зепп Альгайер, Франц Ваймайр и Вальтер Френц. Наиболее удачные сцены в «Победе веры», в которых были испробованы позднее усовершенствованные мотивы, связаны прежде всего с операторской работой – рассвет в экспозиции, приезд Гитлера в город и парад на рыночной площади.
Еще до премьеры фильм «Победа веры» был заявлен как пример «новой формы». В интервью газете «Фильм-Курир» от 25 ноября 1933 года Рифеншталь говорила: «Главная трудность состояла в том, что (…) этот большой фильм движения надо было выстроить ритмически». Марши, речи и смотры должны были привлечь широкий круг зрителя. В результате «Победа веры» стал первым фильмом, который партия расхваливала не как кинорепортаж о партийном съезде, а как адекватное ему художественное явление.[1]
Напишите отзыв о статье "Победа веры"
Примечания
- ↑ см.: Rainer Rother: Leni Riefenstahl – Die Verführung des Talents. Henschel, Berlin 2000, S. 60
См. также
Литература
- Loiperdinger, Martin/David Culbert: Leni Riefenstahl, the SA and the Nazi Party Rally Films, Nuremberg 1933-1934: "Sieg des Glaubens" and "Triumph des Willens", in: Historical Journal of Film and Television, 8/1/1988, S. 3-38.
- Loiperdinger, Martin: Sieg des Glaubens. Ein gelungenes Experiment nationalsozialistischer Filmpropaganda, in: Zeitschrift für Pädagogik, 31/1993, S. 35-48.
- Stutterheim, Kerstin D: Okkulte Weltvorstellungen im Hintergrund dokumentarischer Filme des "Dritten Reiches". Berlin 2000, S. 166-187.
| |||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Победа веры
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
