Победный ветер. Ясный день
| |
| Кацусика Хокусай | |
| Победный ветер. Ясный день (Красная Фудзи). 1823—1831 | |
| 凱風快晴 | |
| Бумага, чернила, водяные краски, Гравюра | |
«Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи» (яп. 凱風快晴 Гайфу: кайсэй, «Южный ветер, ясный день») — гравюра японского художника Кацусики Хокусая из серии «Тридцать шесть видов Фудзи».
Описание
На гравюре изображен вид горы Фудзияма, каковой она может приобретать поздним летом либо ранней осенью при особых погодных условиях (ветер южного направления, безоблачное небо): будучи освещенной лучами восходящего солнца, гора начинает отсвечивать красным. Искусствовед Т. Кларк писал, что данная композиция является наиболее абстрагированной и одновременно наиболее «метеорологически специфичной» работой из вышеупомянутой серии[1].
В книге С. Нагаты и Дж. Бестера «Hokusai: Genius of the Japanese Ukiyo-e» отмечается, что в целом композиция чрезвычайно проста, однако то, каким образом величие и скрытое могущество природы передаются в огненно-красном цвете склонов горы и глубине небосвода, может объяснить, почему столь многие художники были ошеломлены и потрясены мощью замысла Хокусая[2].
Напишите отзыв о статье "Победный ветер. Ясный день"
Примечания
- ↑ [www.britishmuseum.org/explore/highlights/highlight_objects/asia/k/katsushika_hokusai,_south_wind.aspx Из книги: T. Clark, 100 views of Mount Fuji (London, The British Museum Press, 2001)]
- ↑ [books.google.ru/books?id=TtxlulrUU6sC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Seiji Nagata, John Bester. Hokusai: Genius of the Japanese Ukiyo-e. Tokyo, 1995]
Ссылки
- [artclassic.edu.ru/catalog.asp?ob_no=20175&cat_ob_no= Южный ветер. Ясный день (Красная Фудзи). Из серии «Тридцать шесть видов Фудзи» . 1823—31]
|
Это заготовка статьи о картине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Победный ветер. Ясный день
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
