Побочная доминанта

Побо́чная домина́нта — функция в мажорно-минорной тональности, аккорд, выполняющий функцию доминанты по отношению к нетонической ступени лада, как если бы она была тоникой. В общем виде обозначается как D_п, в конкретном случае — D/[ступень], где «ступень» — номер ступени, к которой строится побочная доминанта, например, D/III — «побочная доминанта к третьей ступени».

В мажоре побочные доминанты строятся к следующим ступеням: II, III, IV, V, VI; в миноре — к III, IV, V, VI, VII. Характерный признак любой доминанты — вводный тон (в «обычных» доминантах это VII ступень, тяготеющая в I).

Вводные тоны побочных доминант и их разрешения образуют движение по звукам восходящей хроматической гаммы. В связи с этим может возникнуть впечатление, что побочные доминанты служат средством для создания модуляционного движения, то есть для перехода в другую тональность. Но на самом деле они являются аккордами данной тональности и принадлежат её системе, хотя и подчеркивают направленность функционального движения не к тонике, а к другим ступеням.

Побочные доминанты занимают важное место в развитии гармонии. Их появление позволило разнообразить возможности использования тональности при сохранении её единства, добавило новые варианты функционального движения (к аккордам нетонических ступеней). Также использование побочных доминант вносит разнообразие в мелодическое движение за счет использования хроматических звуков.

Наибольшее распространение в классической гармонии получили аккорды D/V (по терминологии Гуго Римана «двойные доминанты», обозначение DD) и D/IV.

Примеры

1. В ля миноре ре-мажорное трезвучие является побочной доминантой к седьмой ступени (D/VII);

2. В соль мажоре ля-мажорное трезвучие является побочной доминантой к пятой ступени (D/V, DD).

Литература

• Денисов А. В. Гармония классического стиля: учебное пособие. — СПб.: Композитор · Санкт-Петербург, 2004. — 200 с. — ISBN 5-7379-0253-6

Отрывок, характеризующий Побочная доминанта

Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.