Поворот (фильм, 1997)
Разворот | |
U Turn | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария |
Джон Ридли (роман) |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
125 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Повор́от»[1] или «Разворот»[2] (англ. U Turn) — триллер режиссёра Оливера Стоуна по роману Джона Ридли «Бродячие псы».
Содержание
Сюжет
Полукриминальный персонаж Бобби Купер (Шон Пенн) едет по пустыням американской глубинки с целью встретиться с кредитором и расплатиться со старым долгом. На дороге у Бобби лопнул патрубок радиатора, и он вынужден съехать с шоссе и отправиться на ближайшую станцию техобслуживания. В полузаброшенном городишке с названием Сьюпериор (англ. Superior — превосходный) он оказывается случайной жертвой ограбления магазина и теряет все свои деньги. Предчувствуя расправу со стороны кредиторов, в лихорадочных поисках быстрых денег он вмешивается в жизнь городка.
Сюжет изобилует резкими поворотами и неожиданными разоблачениями.
В ролях
- Шон Пенн — Бобби Купер
- Ник Нолти — Джейк Маккенна
- Дженнифер Лопес — Грейс Маккенна
- Пауэрс Бут — шериф Вирджил Поттер
- Клер Дэйнс — Дженни
- Джон Войт — слепой
- Хоакин Феникс — Тоби Н. Такер (Динамит)
- Билли Боб Торнтон — Дарелл
- Валерий Николаев — Аркадий
- Лори Меткалф — продавец билетов
- Лив Тайлер — девушка на автобусной остановке
Напишите отзыв о статье "Поворот (фильм, 1997)"
Примечания
Ссылки
- «Разворот» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [film-povorot.ru Неофициальный русскоязычный сайт] фильма «Поворот»
Отрывок, характеризующий Поворот (фильм, 1997)
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.