Погачич, Владимир

Владимир Погачич
Владимир Погачић Vladimir Pogačić
Дата рождения:	23 сентября 1919(1919-09-23)
Место рождения:	Карловац, Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев
Дата смерти:	13 сентября 1999(1999-09-13) (79 лет)
Место смерти:	Белград, Сербия
Профессия:	кинорежиссёр сценарист актёр
Карьера:	1949 — 1963

Влади́мир Пога́чич (серб. Владимир Погачић, хорв. Vladimir Pogačić; 23 сентября 1919, Карловац, Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, ныне Хорватия — 13 сентября 1999, Белград, Сербия) — сербский и хорватский режиссёр, сценарист и актёр.

Биография

Окончил философский факультет Загребского университета и режиссёрский факультет Высшей киношколы в Белграде. Основатель, режиссёр и актёр Студенческого театра в Загребе. После войны работал на радио. С 1947 года — на киностудии «Звезда-фильм» (Белград). В 1958—1959 годах — главный редактор журнала «Кино сегодня». В 1954—1981 годах — директор Югославской кинотеки (Белград). Возглавлял Международную федерацию киноархивов. Экранизировал произведения классиков югославской литературы.

Избранная фильмография

Режиссёр

• 1949 — Рассказ о фабрике / Prica o fabrici
• 1951 — Последний день / Poslednji dan
• 1953 — В бурю / Nevjera (по мелодраме Иво Войновича «Равноденствие»)
• 1954 — Аникины времена прошли / Anikina vremena (по Иво Андричу)
• 1955 — Взгляд на Югославию / Jedan pogled na Jugoslaviju (д/ф)
• 1956 — Большой и маленький / Veliki i mali
• 1957 — В субботу вечером / Subotom uvece
• 1957 — Никола Тесла / Nikola Tesla (д/ф)
• 1959 — Трещина в раю / Pukotina raja
• 1959 — Один / Sam
• 1961 — Каролина Риекская / Karolina Rijecka
• 1963 — Человек с фотографии / Covjek sa fotografije

Сценарист

• 1949 — Рассказ о фабрике / Prica o fabrici
• 1954 — Аникины времена прошли / Anikina vremena
• 1959 — Трещина в раю / Pukotina raja
• 1959 — Один / Sam

Актёр

• 1949 — Рассказ о фабрике / Prica o fabrici — исследователь
• 1955 — Миллионы на острове / Milioni na otoku — инспектор

Награды

• 1953 — номинация на «Золотую пальмовую ветвь» 6-ого Каннского кинофестиваля («Буря»)
• 1957 — номинация на «Хрустальный глобус» Х Кинофестиваля в Карловых Варах («Большой и маленький»)
• 1957 — приз лучшему режиссёру Х Кинофестиваля в Карловых Варах («Большой и маленький»)

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 325

Ссылки

• Владимир Погачич (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kinopoisk.ru/name/345588/ Владимир Погачич на сайте КиноПоиск]

Кино   Сербия   Хорватия

Отрывок, характеризующий Погачич, Владимир

Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.