Приграничные сражения (1967)

Приграничные сражения (англ. Border Battles) — принятое в американской военно-исторической литературе название ряда сражений в ходе войны США во Вьетнаме.

Приграничные сражения состоялись осенью 1967 года. Во всех случаях их инициатором было северовьетнамское военное командование. При этом оно преследовало следующие стратегические цели: отвлечь внимание американского командования от прибрежных и центральных районов Южного Вьетнама, а также заставить его перебросить как можно большее количество подразделений из городов в периферийные районы страны на границе с Лаосом и Камбоджей. Предусматривалось также нанести максимальные потери противнику. Всё это делалось в преддверии первого широкомасштабного наступления сил НФОЮВ и северовьетнамской армии, нацеленного в первую очередь на города Южного Вьетнама.

Первым в серии приграничных сражений считается осада базы морской пехоты Контхиен в сентябре 1967 года. Затем северовьетнамские войска совершили ряд других вооружённых акций в разных районах страны. Спровоцированное ими сражение при Дакто (ноябрь 1967 года) стало одним из крупнейших и самых ожесточённых сражений Вьетнамской войны. Менее масштабные акции продолжались в декабре 1967 и январе 1968 года, вплоть до начала Тетского наступления. В целом северовьетнамскому командованию удалось заставить генерала Уэстморленда перебросить ряд подразделений в не имевшие военного значения районы, тем самым ослабив защиту многих городов. Однако Тетское наступление по ряду причин оказалось лишено фактора полной неожиданности, что сыграло свою роль в его провале.

Библиография

• Дэвидсон Ф. Война во Вьетнаме (1946—1975) = Vietnam at War: The History 1946-1975. — М.: Изографус, Эксмо, 2002. — С. 816.

Отрывок, характеризующий Приграничные сражения (1967)

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.