Подвесной топливный бак

Подвесной топливный бак (ПТБ) или Подвесной бак (ПБ) — топливный бак, ёмкость для размещения дополнительного запаса топлива на летательном аппарате (ЛА), для увеличения дальности полёта, обтекаемой и, как правило, веретенообразной конструкции.

Чаще всего используется на боевых самолётах. Горючее в подвесном топливном баке вырабатывается в первую очередь, так как на подлёте к месту боевой операции их использование создаёт угрозу выживаемости ЛА. ПТБ, являясь внешними подвесками, ухудшают аэродинамику самолёта, снижают скорость и манёвренность. Пустые подвесные топливные баки в боевой обстановке, как правило, после использования сбрасываются (в мирное время после выработки топлива баки не сбрасывают и привозят на аэродром для повторного использования, просто ввиду нецелесообразности расходования имущества).

На нескольких типах летательных аппаратов используются дополнительные легкосъёмные топливные баки, размещаемые в грузоотсеках, вместо штатного ракетно-бомбового вооружения, с целью увеличения перегоночной дальности полёта (при перебазировании).

Интересные факты

• Вьетнамские крестьяне распиливают вдоль найденный в джунглях подвесной топливный бак, коих много находится в джунглях после войны и получаются две лодки. Такая лодка не ржавеет, мало весит, а благодаря аэродинамической форме на ней очень легко грести.

Отрывок, характеризующий Подвесной топливный бак

Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…