Подвиги Геракла (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Подвиги Геракла
Le fatiche di Ercole
Жанр

пеплум
фэнтези

Режиссёр

Пьетро Франчиши

Продюсер

Федерико Тети

Автор
сценария

Эннио де Кончини
Пьетро Франчиши
Гайо Фраттини

В главных
ролях

Стив Ривз
Сильва Кошчина
Фабрицио Миони

Оператор

Марио Бава

Композитор

Энцо Масетти

Кинокомпания

Galatea Film
O.S.C.A.R.
Urania Film

Длительность

107 мин. в США
104 мин. в Италии
98 мин. в Португалии
90 мин. в Германии

Бюджет

$60 тыс.

Сборы

$5 млн (в США)+$4,7 млн (за право показа на территории США)
900 млн (в Италии)

Страна

Италия Италия

Год

1958

IMDb

ID 0050381

К:Фильмы 1958 года

«Подвиги Геракла» (итал. Le fatiche di Ercole, англ. Hercules — в международном прокате) — итальянский приключенческий фильм 1958 года по мотивам мифов Древней Греции; находится в общественном достоянии в США. Следующий фильм в серии — «Подвиги Геракла: Геракл и царица Лидии» (Ercole e la regina di Lidia).





Сюжет

По мотивам мифов Древней Греции, в частности, мифа о Золотом руне.

Геракл направляется в Иолк ко двору царя Пелия, чтобы присутствовать при вступлении его сына, Ифита, на трон. Однако вскоре дочь царя, Иола, рассказывает Гераклу историю вступления её отца на трон и о краже их семейной реликвии — Золотого руна. Оказывается, Пелий убил своего брата, чтобы стать правителем, а единственное доказательство этого преступления содержится на пропавшем Руне.

Согласно предсказанию, власть Пелия окончится, как явится к нему человек в одной сандалии, и вскоре этот человек появляется перед царём — его племянник Ясон. Напуганный, Пелий немедленно отправляет его в далёкую страну Колхида на, как он рассчитывает, верную смерть в чужих краях. Ясон, Геракл и их друзья — Одиссей, Лаэрт, Аргос, Кастор и Полидевк, Орфей, Асклепий и другие — снаряжают «Арго» и уходят в море.

Испытав множество приключений, аргонавты добывают Золотое руно. Жители Иолка приветствуют своих героев, но Пелий и его приспешник Еврисфей выкрадывают Руно, обвиняя в этом Ясона. Между войском Пелия и аргонавтами происходит сражение, в котором побеждают Геракл, Ясон и его команда. Пелий выпивает яд, Ясон вступает на трон, а Геракл с Иолой снова уходят в море навстречу новым приключениям.

Также в ленте показаны смерть Ифита, победа Геракла над Немейским львом и Критским быком.

В главных ролях

Премьерный показ в разных странах[1]

См. также

Напишите отзыв о статье "Подвиги Геракла (фильм)"

Ссылки

  • [www.archive.org/details/hercules Подвиги Геракла] в Архиве Интернета для свободного просмотра и скачивания.
  • [horror-movies.ru/Reviews-2/Fatiche_di_Ercole.htm О фильме] на сайте www.horror-movies.ru.
  • [etheses.nottingham.ac.uk/549/1/Complete_Thesis.pdf Joseph E. Levine: Showmanship, Reputation and Industrial Practice 1945—1977]. School of American & Canadian Studies, март 2008.
  • [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9405E0DE1738F936A35756C0A9669C8B63&sec=&spon=&pagewanted=all Steve Reeves, 74, Whose 'Hercules' Began a Genre]. New York Times, 5 мая 2000.

Примечания

  1. Release info (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Подвиги Геракла (фильм)

Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.