Подводное транспортное судно
| Подводное транспортное судно на базе ТРПКСН проекта 941 «Акула» | ||
|---|---|---|
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | Подводное транспортное судно | |
| Обозначение проекта | Переоборудование ТРПКСН проекта 941 «Акула» | |
| Разработчик проекта | ЦКБМТ «Рубин» | |
| Главный конструктор | С. Н. Ковалёв | |
| Скорость (надводная) | 12 узлов | |
| Скорость (подводная) | 25 узлов | |
| Размеры | ||
| Вооружение | ||
История
Нужда в транспортных подводных атомоходах возникла в 50-х годах XX века, когда появились атомные энергетические установки для судов. Первыми это почувствовали развитые в промышленном отношении северные морские страны. Сперва обсуждалась возможность создания надводных атомных грузовых судов, однако реализации этих проектов мешало одно, но очень важное обстоятельство — чрезвычайно толстый ледовый покров Арктики. После этого ведущими промышленными державами начали разрабатываться подводные транспортные суда с атомной энергетической установкой. Однако в связи с Холодной войной разработки находились в статусе консервации.
Первым проект на создание подводных транспортных судов получило СПМБМ «Малахит». В 1989 году компания «Роснефть» обратилась к «Малахиту» с предложением создать подводное транспортное судно. Конструкторы «Малахита» откликнулись на предложение потенциального заказчика и спроектировали целое семейство подводных судов. Однако проект не был осуществлён из-за недостатка финансирования.
В тех же 90-х годах появился проект, предполагающий переоборудование части атомоходов 941-го проекта в транспортные атомные подводные лодки. Они должны были бы предназначаться для перевозок грузов из Европы в Америку подо льдами Заполярья. Проект разрабатывало ЦКБМТ «Рубин».
Описание проекта
ЦКБМТ «Рубин» разработало проект переоборудования законсервированных или списанных в резерв ТРПКСН проекта 941 в подводные транспортные суда. Таким образом, корабль мог, по мнению разработчиков, беспрепятственно проходить подо льдами на большой глубине с большой партией грузов, чем очень заинтересовал заказчиков (в частности «Норильский никель»). В 2001 году проект был готов, однако не был реализован из-за недостатка финансирования и утилизации 3 ТРПКСН проекта 941: ТК-202, ТК-12 и ТК-13.
Конструкция
Проект предусматривал переоборудование ТРПКСН проекта 941. Ракетный отсек вырезался, и вместо него устанавливался грузовой отсек вместимостью до 10000 тонн (по данным ЦКБМТ «Рубин» — 15000 тонн). Носовая часть планировалась более ледокольной формы, чем она является на субмаринах 941 проекта. Кормовую часть лодки и ЯЭУ оставляли без изменений. В остальном конструкция лодки оставалась без изменений.
Оценка проекта
Проект подводного транспортного судна был рассчитан на перевозку грузов под льдами Арктики, однако не был реализован. Причин тому несколько: во-первых, данное судно по расчётной глубине и в надводном состоянии не всегда могло пройти в портах, для которых оно предназначалось (Дудинка и т. д.), во-вторых, проект не получил должного финансирования, ну и в конце-концов списанные в резерв корабли, предназначенные для переоборудования, были утилизированы на американские деньги.
В декабре 2010 года генеральный директор ЦКБМТ «Рубин» Андрей Дьячков сделал заявление о том, что использование атомных подводных лодок для перевозки коммерческих грузов нецелесообразно[1].
Напишите отзыв о статье "Подводное транспортное судно"
Примечания
- ↑ [lenta.ru/news/2010/12/21/stop1/ Lenta.ru: Экономика: Россия отказалась возить нефть на атомных подводных лодках]
Ссылки
- web.archive.org/web/20070626124730/www.ckb-rubin.ru/rus/project/otherp/uwaters/ Подводное транспортное судно
- ru-patent.info/20/45-49/2046052.html Подводное транспортное судно — патент РФ
Отрывок, характеризующий Подводное транспортное судно
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
