Подводные лодки типа K
Поделись знанием:
Подводные лодки типа KПодводные лодки типа K
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
| Подводные лодки типа K | ||
|---|---|---|
| K class submarines | ||
| ||
| HMS K15 | ||
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | Эскадренная подводная лодка | |
| Обозначение проекта | тип K | |
| Разработчик проекта | отдел кораблестроения Адмиралтейства | |
| Главный конструктор | сэр Юстас Теннисон-д'Эйнкерт | |
| Скорость (надводная) | 24 узла | |
| Скорость (подводная) | 10 узлов | |
| Рабочая глубина погружения | 50-60 м | |
| Автономность плавания | надводная: 800 миль на 24 узлах, 12 500 миль на 10 узлах; подводная: 8 миль на 8 узлах, 40 миль на 4 узлах | |
| Экипаж | 59 человек (в т. ч. 6 офицеров) | |
| Стоимость | 300 000 фунтов каждая (в ценах 1915 года)[1] | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 1980 т | |
| Водоизмещение подводное | 2566 т | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 103 м (339 футов) | |
| Ширина корпуса наиб. | 8,08 м (26 футов, 6 дюймов | |
| Средняя осадка (по КВЛ) | 6,38 м (20 футов, 11 дюймов) | |
| Вооружение | ||
| Артиллерия | Два орудия 101,6 мм/40 Mk IX | |
| Торпедно- минное вооружение |
4x457 мм носовых ТА с запасными торпедами, 4x457 мм траверзных ТА, 2x457 мм палубных ТА, позже демонтированных | |
| ПВО | одно орудие 76,2 мм | |
Подводные лодки типа K — тип британских эскадренных подводных лодок, построенных в 1916—1923 годах. Построенные для взаимодействия с эскадрой, они имели скорость полного хода 24 узла, но ценой гигантского водоизмещения (вчетверо больше современных им лодок) и установки паровых турбин. На подлодках этого типа произошёл ряд катастроф с человеческими жертвами, и все они были списаны, прослужив менее 10 лет.
Содержание
Конструкция
Корпус
Двухкорпусная лодка. Прочный корпус разделялся на 9 отсеков[2]:
- Носовой торпедный отсек;
- Жилой отсек — каюты офицеров;
- Центральный пост, включая радиорубку;
- Торпедный отсек траверзных аппаратов;
- Котельное отделение, рабочее место кочегаров, в подводном положении изолировался;
- Турбинное отделение;
- Машинное отделение — в нём размещались электромоторы и вспомогательный дизель;
- Жилой отсек — матросский кубрик;
- Рулевой отсек, второй матросский кубрик.
Вооружение
Лодки типа K были торпедно-артиллерийскими. Торпедное вооружение было представлено десятью широко распространёнными в период постройки кораблей трубными торпедными аппаратами калибра 18 дюймов (457 мм). Четыре ТА были установлены в носу, четыре — в четвёртом отсеке, попарно выходящие на правый и левый борт для траверзной стрельбы. Последние два аппарата устанавливались в виде поворотной пары в носовой части надстройки.
Артиллерийское вооружение было представлено двумя орудиями калибра 4 дюйма (102 мм), первоначально размещёнными на палубе по обе стороны от приподнятой надстройки, и одним трёхдюймовым (76 мм) орудием, способным вести стрельбу по самолётам и установленным на приподнятой части надстройки, около дымовых труб. Из-за сильного заливания боевых постов артиллеристов даже при умеренном волнении, на отдельных лодках во время проведения ремонтов расположение артиллерии было изменено.
Представители
| Название | Верфь | Закладка | Спуск на воду | Ввод в строй | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| HMS K1 | Portsmouth Dockyard | 1 ноября 1915 | 14 ноября 1916 | 1 апреля 1917 | погибла 18 ноября 1917 при патрулировании в Северном море, столкнувшись с K4, экипаж спасён |
| HMS K2 | Portsmouth Dockyard | 13 ноября 1915 | 14 октября 1916 | 1 февраля 1917 | продана на слом в 1926 |
| HMS K3 | Vickers | 21 мая 1915 | 20 мая 1916 | 22 сентября 1916 | продана на слом в 1921 |
| HMS K4 | Vickers | 28 июня 1915 | 15 июля 1916 | 1 января 1917 | погибла 31 января 1918 в битве у острова Мэй, столкнувшись с K6, экипаж погиб |
| HMS K5 | Portsmouth Dockyard | 13 ноября 1915 | 16 декабря 1916 | 1 июня 1917 | погибла в 1921 году при загадочных обстоятельствах вместе со всем экипажем |
| HMS K6 | Devonport Dockyard | 8 ноября 1915 | 31 мая 1916 | 1 февраля 1917 | продана на слом в 1926 |
| HMS K7 | Devonport Dockyard | 8 ноября 1915 | 31 мая 1916 | 1 февраля 1917 | продана на слом в 1921 |
| HMS K8 | Vickers | 22 сентября 1915 | 10 октября 1916 | 6 марта 1917 | продана на слом в 1923 |
| HMS K9 | Vickers | 28 июня 1915 | 8 ноября 1916 | 9 мая 1917 | выведена из флота в 1921 году, позже разделана на металл |
| HMS K10 | Vickers | 28 июня 1915 | 27 декабря 1916 | 26 мая 1917 | в 1921 году продана на слом, в 1922 году затонула при буксировке |
| HMS K11 | Armstrong Whitworth | 1 октября 1915 | 16 августа 1916 | 1 февраля 1917 | продана на слом в 1921 |
| HMS K12 | Armstrong Whitworth | 1 октября 1915 | 23 февраля 1917 | 1 августа 1917 | разделана на металл в 1926 |
| HMS K13 / HMS K22 | Fairfield’s | 1 октября 1915 | 11 ноября 1916 | 18 октября 1917 как К22 | затонула на испытаниях, 32 погибших. Введена в строй после ремонта под именем К22, разделана на металл в 1926 |
| HMS K14 | Fairfield’s | 1 ноября 1915 | 8 февраля 1917 | 22 мая 1917 | разделана на металл в 1925 |
| HMS K15 | Scott’s | 19 апреля 1916 | 31 октября 1917 | 30 апреля 1918 | затонула в Портсмуте 25 июня 1921 года, в 1924 году поднята и разделана на металл |
| HMS K16 | Beardmore’s | 1 июня 1916 | 5 ноября 1917 | 13 апреля 1918 | списана в 1920 году, в 1924 продана на слом |
| HMS K17 | Vickers | 1 июня 1916 | 10 апреля 1917 | 20 сентября 1917 | затонула 31 января 1918 после столкновения с лёгким крейсером HMS Fearless в битве у острова Мэй, 48 погибших |
| HMS K18 | Vickers | на ранней стадии строительства перезаложена как HMS M1. Погибла при столкновении в 1925 году. | |||
| HMS K19 | Vickers | на ранней стадии строительства перезаложена как HMS M2. Погибла на учениях в 1932 году. | |||
| HMS K20 | Armstrong Whitworth | на ранней стадии строительства перезаложена как HMS M3 | |||
| HMS K21 | Armstrong Whitworth | достраивалась как HMS M4, строительство отменено | |||
| HMS K23 | Armstrong Whitworth | строительство отменено | |||
| HMS K24 | Armstrong Whitworth | строительство отменено | |||
| HMS K25 | Armstrong Whitworth | строительство отменено | |||
| HMS K26 | Vickers | 1 июня 1918 | 26 августа 1919 | 28 июня 1923 | разделана на металл в 1931 |
| HMS K27 | Vickers | строительство отменено | |||
| HMS K28 | Vickers | строительство отменено | |||
Напишите отзыв о статье "Подводные лодки типа K"
Примечания
- ↑ Everitt, 2003, с. 35.
- ↑ Everitt, 2003, с. 44.
Литература
- Дон Эверит. Подводные лодки типа «К» = K Boats: Steam-Powered Submarines in World War I. — М.: АСТ, 2003. — 284 с. — 4000 экз. — ISBN 5-17-020740-9.
- DK Brown. The Grand Fleet, warship design and development 1906–1922. — Caxton Editions, 2003. — ISBN 1-84067-531-4.
- Preston, Antony. World's Worst Warships. — Conway's Maritime Press, 2002. — ISBN 0-85177-754-6.
- Everitt, Don. K Boats: Steam-Powered Submarines in World War I. — Airlife Publishing. — ISBN 1-84037-057-2.
- John Parker. The Illustrated World Guide to Submarines. — London: Hermes House, 2007. — ISBN 0681636068.
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Подводные лодки типа K - [www.battleships-cruisers.co.uk/k_class.htm www.battleships-cruisers.co.uk — тип К] (англ.)
- [www.gwpda.org/naval/ks000001.htm www.gwpda.org — типы К и М] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Подводные лодки типа K
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
