Подгруппы китайцев

Подгруппы китайцев (ханьцев) основаны на языках схожих с путунхуа, культуре и региональных особенностях в пределах материкового Китая. В севернокитайском языке принято обозначать как «миньси» (кит. трад. 民系, пиньинь: mínxì, буквально: «этнород») или «цзуцюнь» (кит. трад. 族群, пиньинь: zúqún, буквально: «этногруппа»).

Эти два термина используются в Китае и на Тайване, соответственно, относятся к подгруппам населения Китая, чей родной язык относится к китайским языкам и не принадлежит к одной из 56 официальных этнических меньшинств Китая.

Список подгрупп китайцев

Группы, говорящие на севернокитайском

• Число носителей: 885 000 000

Севернокитайский является самым крупным из китайских языков. Даже в тех регионах, где доминируют другие китайские языки, севернокитайский исторически является лингва франка. Говорящие на севернокитайском являются крупнейшей этнолингвистической группой Китая, однако в диаспоре преобладают диалекты минь, хакка и юэ.

У-говорящие группы

• Число носителей: 77 174 000

У-говорящие сосредоточены в южной части провинции Цзянсу, большинство населения Чжэцзяна, Шанхая, и в некоторых районах южной части провинции Аньхой, Фуцзянь, северной и северо-восточной части провинции Цзянси. Разрозненные части у-говорящих китайцев встречаются и в других частях Китая, например, в Гуйчжоу, Сычуань, Чунцин и Синьцзян, в результате чего, после 1964 года, большинство из них за пределам исторической области Цзяннань обычно говорят на варианте тайху у диалекта у. У-говорящие говорят главным образом в регионе У. Цзяннаньцы состоят из шанхайцев и нинбо, также из других этнических китайцев поселившихся в Цзяннани. Они говорят, как правило, на варианте тайху у. Другими используемыми языками являются шанхайский путунхуа и сюаньчжоуский у.

Шанхайцы сосредоточены вокруг Шанхая и говорят на шанхайском диалекте у. Нинбо говорят на диалекте нинбо. Вэньчжоусцы говорят на диалекте вэньчжоу. Хотя в провинции Чжэцзян значительное меньшинство говорит на диалекте миньнань, относящимся к южноминьскому языку, известный как «чжэнань мин», не относящийся к языку у. Хой относится к разновидности языка у, поэтому говорящие на нём также учитываются как носители у.

Юэ-говорящие группы

• Число носителей: 66 000 000

Юэ- или кантонскоговорящие преобладают в западной и центральной части провинции Гуандун, юге Гуанси, а также в Гонконге и Макао. Юэ является вторым по количеству носителей среди китайских языков после севернокитайского. Диалекты юэ в провинции Гуанси являются взаимопонятными с кантонским. Например, учжоу находится примерно в 200 км вверх по течению от Гуанчжоу, но его диалект больше похож на гуанчжоу, чем тайшаньский, который находится от Гуанчжоу в 60 милях к юго-западу. На кантонском говорят также некоторые местные жители в провинции Хайнань. Например, диалект маи на Хайнане тесно связан с кантонским.

Кантонский широко распространён среди китайских иммигрантов в Юго-Восточной Азии, в частности во Вьетнаме, Малайзии и Сингапуре. Многие кантонцы мигрировали в США и Канаду. В результате кантонский широко используется выходцами из Гуандуна и Гонконга, и севернокитайский не смог его вытеснить.

Минь-говорящие группы

• Число носителей миньбэй и миньнань: 60 000 000

Минь-говорящие разбросаны по всему южному Китаю, но в основном сосредоточены в провинции Фуцзянь и Хайнань, с некоторыми вкраплениями в Гуандуне и клина в южной части провинции Чжэцзян, а также значительной части Тайваня.

Есть несколько миньских диалектов. Фучжоу, являющийся родным языком жителей города Фучжоу. Диалект пусянь. Миньнань является крупнейшим диалектом среди миньских. При этом миньнань достаточно разнообразен и в нём наличествуют разные уникальные подгруппы. Чаочжоу, хокло и хайнаньцы разговаривают на наречиях миньнаня. Чаочжоу является родным для восточной части Гуандун, хокло на юге Фуцзяни, а хайнаньский на острове Хайнань. Диалект Цаннани, известный как чжэнань минь используется жителями вэньчжоу.

Сян-говорящие группы

• Число носителей: 36 015 000

Сян-говорящие в основном живу в провинции Хунань, составляя основную массу её жителей. Сян-говорящие также находятся в соседних провинциях Сычуань и Цзянси.

Хакка-говорящие группы

• Число носителей 34 000 000

Хакка говорят на одноимённом языке. Преобладают в некоторых районах Гуандуна, Цзянси и Фуцзяни, а также части Тайваня. Составляют значительный процент среди китайцев в Юго-Восточной Азии.

Гань-говорящие группы

• Число носителей 20 580 000

Основная масса гань-говорящих проживает в провинциях Цзянси и Хунань. Имеются носители в Фуцзяне, Аньхое и южной части Хубэй. Лингвистические анклавы гань расположены на Тайване, Шэньси, Сычуань, Чжэцзян, Хайнань, Гуандун, Фуцзянь.

Другие подгруппы

Другие мелкие подруппы включают в себя даньцзя, квонсай, перанакан, чуаньцин.

Подгруппы китайцев по регионам

Великий Китай

Материковый Китай

Этногенез китайцев (ханьцы) происходил в Китае. Каждая подгруппа ханьцев, как правило, ассоциируется с конкретным регионом в Китае: кантонцы возникли в западной части провинции Гуандун, пусянь в Путяне, в Фучжоу фучжоу, хокло в южной части Фуцзяни, чаочжоу в крайней восточной части провинции Гуандун, хакка на юге Цзянси, востоке Гуандун и западе Фуцзяни; шанхайцы в Шанхае.

Тайвань

На Тайване ханьцы подразделяются, в основном, на две группы:

1. Пэньшэнцзэнь (кит. трад. 本省人, пиньинь: Běnshěngrén, буквально: «Местный уроженец») — обозначают ранних мигрантов на острове, состоящих в основном из хакка и хокло из Фуцзяни и Гуандуна.
2. Вайшэнцзэнь (кит. трад. 外省人, пиньинь: Wàishěngrén, буквально: «Не местный уроженец») — обозначение для китайских мигрантов осевших после гражданской войны в Китае.

Справочник ЦРУ по странам мира указывает численность пэньшэнцзэнь 84 %, а число вайшэнцзэнь 14 %. 70 % населения Тайваня составляет хокло, в то время как хакка 10—15 %.

Гонконг

В Гонконге большинство населения составляют кантонцы (юэ). По данным справочника ЦРУ, 89 % гонконгцев говорят на кантонском. Другие китайские группы представляет хакка, хокло, фучжоу и шанхайцы.

Макао

Макао, как и Гонконг, имеет кантонское большинство. По данным ЦРУ, 85,7 % макаолезцев говорит на кантонском.

Термин «макаолезцы» относится как к любому человеку из Макао, так и к людям смешанного китайско-португальского происхождения.

Отрывок, характеризующий Подгруппы китайцев

– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.