Фальшивомонетничество

Фальшивомоне́тничество — изготовление, хранение, перевозка с целью сбыта или сбыт поддельных денежных знаков (монет, банкнот и т. д.) либо ценных бумаг. Фальшивомонетчик — лицо, занятое изготовлением фальшивых монет, а позднее и бумажных денег. В широком смысле обманщик, мошенник, промышляющий подделкой. В это понятие обычно не включают само государство или орган власти, выпускающее необеспеченные деньги.

Разновидности фальшивомонетничества

Фальсификация монет с целью наживы появилась почти одновременно с началом чеканки монет. Уже в начале VI в. до н. э. в Афинах поддельные монеты попадались довольно часто. Они встречаются во всех странах древнего мира и во все времена. Самым распространённым способом подделки было обтягивание железной или медной внутренности серебряным или, реже, золотым листком, придававшим монете вид как бы чеканенной из массивного серебра или золота. В Средние века фальсификаторы обыкновенно прибегали к чекану столь же низкопробной монеты, как и владетельные лица, извлекавшие громадные выгоды из своего seigneuriage’a. Фальшивомонетчики появились одновременно с первыми металлическими деньгами. Самые старые фальшивые деньги — это копия серебряной монеты VI в. до н. э. с греческого острова Эгина. Подделка выполнена из меди с серебряным покрытием при очень высоком техническом исполнении.

Изначально, когда деньги обладали реальной стоимостью, равной весу золота, серебра, меди, содержащейся в монетах, основным способом был выпуск фальшивых монет из более дешёвых сплавов или меньшего размера. Причём оба эти способа применялись также самим государством, князем, лордом, но в последнем случае это никогда не называлось выпуском фальшивых монет, ведь они были настоящие, просто меньшей стоимости (см. «Порча монет»). Иногда это приводило к народным волнениям.

К фальшивомонетничеству иногда относят намеренную порчу монет из драгоценного металла с целью их облегчения и, таким образом, присвоения себе украденного металла. Например, в допетровской России серебряная копейка имела неправильную форму, близкую к овалу (это было связано со способом чеканки таких монет). Так как на монете неправильной формы порча не слишком заметна, была чрезвычайно распространена порча монет путём отрезания кусочков серебра от края (см. «Обрезывание монет»).

В новейшей истории выпуском фальшивых денег занимались и на государственном уровне с целью подрыва экономики враждебной державы. Одно из первых упоминаний — использование Наполеоном фальшивых русских денег в войне 1812 года.

В России

Первым фальшивомонетчиком на Руси, о котором сохранились записи в летописях, был литейщик и весовщик драгоценных металлов Фёдор Жеребец, который был изобличён в 1447 году.

В царской России фальсификаторы прибегали обыкновенно к отливке или чекану серебряных копеечек из олова, откуда получилась и русская поговорка: «не стоит и оловянной копейки». Чаще всего подделывалась серебряная монета, так как подделать золотую ввиду её тяжеловесности было несравненно труднее. Для подделки серебряной монеты употреблялся сплав из олова и сурьмы (80 % первого и 20 % второго металла), довольно хорошо соответствовавший серебру по цвету, для фальсификации золотой монеты — сплав платины и меди в пропорции 95 % первой и 5 % второй, по весу почти равный монетной лигатуре в 900 граммов чистого золота. Чтобы придать такой монете цвет золотой, её золотили посредством гальванопластики. Еще более искусные фальсификаторы придумали вставлять платиновую монету в золотое кольце, имеющее гуртик, чтобы предупредить возможность открытия обмана трением гуртика на пробирном камне или же надрезом на боку монеты, могущим открыть платину.

Наказание фальсификаторов

Наказание за изготовление фальшивых денег практически всегда и везде было крайне строгим. В Средневековье в Европе фальшивомонетчиков варили в кипящей воде или заливали в горло расплавленный металл, — обычно — свинец, так как именно из него, как правило, изготавливали фальшивые монеты. В Российской империи наказание было строгим: «За поддѣлку кредитныхъ билетовъ виновные подвергаются лишенiю всѣхъ правъ состоянiя и ссылкѣ въ каторжную работу». Даже в XX веке в СССР изготовление и сбыт фальшивых монет или купюр наказывалось вплоть до высшей меры наказания. После распада СССР в России смертная казнь за подделку денег была отменена. В данный момент статья 186 Уголовного кодекса РФ «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг» предусматривает наказание от 5 до 15 лет лишения свободы. Ответственность наступает, если лицо, использующее фальшивые деньги, знает, что они поддельные, но старается выдать их за настоящие.

При простоте приемов чеканки монет как в древности, так и в Средние века и при выгодности ремесла фальшивого монетчика фальсификация монет принимала иногда ужасающие размеры и серьезно заботила правительства. Единственное средство борьбы против этого зла видели в жестоком наказании фальсификаторов.

В Древней Греции их подвергали смертной казни, в Египте при Птолемеях им отсекали руки. У римлян при Республике фальсификация монет рассматривалась первоначально как crimen falsi и потому наказывалась ссылкой, но при императорах её стали квалифицировать как crimen laesae majestatis и виновных в ней сжигали живых или же отдавали в цирке на съедение зверям.

В византийских законах VIII в., как и во французских IX в., им предписывается рубить руки. Отсюда, вероятно, это наказание заимствовано было и русскими законами XVI и XVII вв. Фальсификаторов монет иногда наказывали заливанием горла расплавленным оловом их «воровских денег».

В Западной Европе в Средние века фальсификаторов монет обыкновенно казнили повешением, а иногда, как во Франции и Голландии, варили их в воде или масле. Законодательства Европы довольствовались ссылкой виновных на каторжные работы, более рассчитывая на затруднительность в техническом отношении хорошо подделать монету.

В настоящее время фальшивую купюру легче всего встретить в местах с интенсивным товарно-денежным оборотом, не оборудованных контрольными аппаратами, например, в дешёвом кафе, в транспорте, на рынке, на пляже и т. д.

Защита денежных знаков от подделок

Основной методикой защиты денежных знаков от подделки является принцип гонки вооружений: применение различных средств, делающих на данном этапе развития технологий крайне затруднительным их воспроизведение вне предприятий, обладающих правом производства подлинных денежных знаков.

Для металлических денежных знаков, обладающих собственной ценностью, единственных показателем подлинности изначально были материал (знаменитая проверка золота «на зуб») и вес, определяемый в бытовых условиях весьма приблизительно (к тому же, слитки со временем теряли в весе от истирания). Позже правители стали делать на выпускаемых ими монетах оттиски сложных для воспроизведения изображений своих, а позже — специализированных печатей (таким образом, подделать монету было не легче, чем государственную печать). Позже, для борьбы с обрезыванием монет им была придана правильная форма и добавлено хорошо заметное оформление по краю.

Купюры, первоначально являвшиеся банковскими билетами (банкнотами), заверялись подписью и/или печатью банкира. Ранние государственные ассигнации, появившиеся в Российской империи при Екатерине II — подписями высокопоставленных чиновников и специальной печатью. Применяемые в дальнейшем технические средства (приблизительно в порядке введения в Российской империи/СССР/Российской Федерации):

• водяные знаки
• бумага специального состава
• мелкая сетка (первоначально — на обороте)
• мелкие детали в изображении и водяных знаках
• изображение металлографией
• «орловская печать»
• микропечать
• защитная нить
• кипп-эффект (изображения, проявляющиеся при рассматривании под острым углом)
• цветопеременная («голографическая») краска
• внедрение в бумагу тонких металлических или полимерных нитей
• изображения, проявляющиеся в ультрафиолете
• машиночитаемые элементы: магнитные элементы, незаметные на глаз шаблоны в изображении

Квантовые деньги

Разрабатываются банкноты нового поколения, у которых в качестве основной системы защиты от подделки применяется квантовая криптография, основанная на поляризации света. Невозможность копирования такой системы обеспечивается физическими свойствами квантовых частиц (теорема о запрете клонирования). Пока что это только лабораторные модели, изготовление таких банкнот не осуществляется.

См. также

• Порча монет
• Обрезывание монет

Ссылки

• Гюнтер Вермуш (нем.) [www.aferizm.ru/histiry/his_afery_falsh-dengi.htm Аферы с фальшивыми деньгами.] — М.: Международные отношения, 1998. — ISBN 5-7133-0233-4
• Анна Романова. [popurri.narod.ru/top10/select25.html Способы защиты от фальшивомонетчиков] // Радио СИ (Екатеринбург)
• [altami.ru/articles/microscopic_studies/fakedmoney/ Микроскопы против фальшивомонетчиков]
• Владимир Чикунский. [www.fales-iz-mileta.narod.ru/5_zabitaya_legenda/ Фалес из Милета. Забытая легенда] Фальшивомонетчики впервые объявлены государственными преступниками
• [sibrelic.ucoz.ru/news/delo_o_denezhnom_mastere_ivashke_belom_otryvok/2012-07-04-74 Исторические акты XVII столетия. (1633—1699). Материалы для истории Сибири. Дело о денежном мастере Ивашке Белом (1695).] / Сост. И. Кузнецов. — Томск: Типо-литография Михайлова и Макушина, 1890.

Отрывок, характеризующий Фальшивомонетничество

– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.