Поддубный, Алексей Павлович

Алексей Павлович Поддубный
Дата рождения	10 марта 1907(1907-03-10)
Место рождения	с. Солохи, Белгородский уезд, Курской губернии Российской империи (ныне Белгородский район, Белгородская область)
Дата смерти	1 октября 1986(1986-10-01) (79 лет)
Место смерти	Харьков, УССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1929—1947
Звание
Часть	161-я стрелковая дивизия, 40-я армия
Командовал	артиллерией 569-го стрелкового полка
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Алексей Павлович Поддубный на Викискладе

Алексей Павлович Подду́бный (10 марта 1907 года — 1 октября 1986 года) — начальник артиллерии 569-го стрелкового полка (161-я стрелковая дивизия, 40-я армия, Воронежский фронт), подполковник, Герой Советского Союза.

Биография

Поддубный Алексей Павлович родился 10 марта 1907 года в селе Солохи, Белгородский уезд, Курской губернии (ныне Белгородского района Белгородской области).

Украинец. Образование неполное среднее. До призыва в армию работал плотником на сахарном заводе в городе Белгороде.

В Красную Армию призван в 1929 году Грайворонским райвоенкоматом Белгородской области. Учился в Сумском артиллерийское училище, которое окончил в 1932 году. Служил командиром взвода, батареи в Уральском военном округе.

Перед Великой Отечественной войной проживал в городе Уфе. На фронте Великой Отечественной войны с июля 1941 года.

А. П. Поддубный отличился в боях 24—25 сентября 1943 года при переправе через реку Днепр.

С 1947 года подполковник А. П. Поддубный — в запасе.

Жил в городе Харькове (Украина), где скончался 1 октября 1986 года. Похоронен на кладбище № 2 в Харькове.

Подвиг

«Начальник артиллерии 569-го стрелкового полка (161-я стрелковая дивизия, 40-я армия, Воронежский фронт) капитан Алексей Поддубный в ночь на 25 сентября 1943 года переправил артиллерию полка через реку Днепр в районе села Зарубинцы Каневского района Киевской области (ныне — Черкасской) Украины на плацдарм. В боях на правом берегу реки артиллерия 569-го стрелкового полка успешно отражала контратаки противника, чем способствовала успешным действиям 161-й стрелковой дивизии».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество капитану Поддубному Алексею Павловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2151).

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (23.10.1943);
• орден Ленина (23.10.1943);
• орден Красного Знамени (30.03.1944);
• орден Красного Знамени (07.06.1945);
• орден Отечественной войны 1-й степени;
• орден Красной Звезды;
• медали.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Несокрушимые. — Уфа, 1985.
• Славные сыны Башкирии. — Уфа, 1979, кн. 4.
• Башкирская энциклопедия / гл. ред. М. А. Ильгамов. — Уфа: Башкирская энциклопедия, 2009. — Т. 5 (П — Р — С). — 576 с. — 7000 экз. — ISBN 978-5-88185-072-2.

Ссылки

• [bash-rmbs.ru/hero/herosurb/alfavitnyj-ukazatel/p/351-poddubniiap Республиканский музей боевой славы: Поддубный Алексей Павлович]

Отрывок, характеризующий Поддубный, Алексей Павлович

Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.