Подмоклово

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Деревня
Подмоклово
Страна
Россия
Субъект Федерации
Московская область
Муниципальный район
Сельское поселение
Координаты
Первое упоминание
Население
222[1] человек (2010)
Часовой пояс
Телефонный код
+7 4967
Почтовый индекс
142260
Автомобильный код
50, 90, 150, 190, 750
Код ОКАТО
[classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=46251825007 46 251 825 007]

Подмо́клово — деревня в Серпуховском районе Московской области. Входит в состав Липицкого сельского поселения. В XVIII веке — усадьба старшей ветви князей Долгоруковых.





География

Расположена в южной части района, на правом берегу Оки, недалеко от шоссе, идущего от деревни Лукьяново к деревне Ланьшино. В 7 километрах от Лукьянова.

История

В книге «Приходы и церкви Тульской епархии» (Тула, 1895 г.) указывается, что «название своё село Подмоклово получило от разлива реки Оки, которая во время весеннего половодья заливает строения названного села».

По материалам археологических раскопок известно городище Подмокловское (начало I тысячелетия нашей эры), расположенное на правом берегу Оки к востоку от деревни Помоклово, население которого составляли дославянские племена железного века. Городище относится к памятникам археологии Федерального значения[2]. В VIII—IX веках на берега Оки проникает славянское население, вятичи.

Серпуховским археологом Артемом Павлихином после нескольких экспедиций установлено[3], что рядом с селом Подмоклово располагался древний город Неренск, упомянутый в том числе в Ипатьевской летописи.

Во времена Ивана Грозного возле Подмоклово «из горы» добывали железную руду, позднее в каменоломнях — поделочный белый камень, так называемый «тарусский мрамор». Впервые упоминается как село в 1648 году, когда им владели князья Голицыны.

Подмоклово входило поочерёдно в состав Тарусского и Алексинского уездов. В XIX веке рядом с селом располагалась суконная фабрика, с 1870 года действовала земская школа. В 1913 году Подмоклово состояло из 173 дворов. Население достигало 1368 человек. С 1929 года в составе Серпуховского района Московской области.

В советский период население Подмоклова трудилось в совхозе «Заокский», деревня входила в Лукьяновский сельский совет, в 1990-х2000-х годах — в Лукьяновский сельский округ. В ходе Муниципальной реформы 2006 года деревня включена в состав Липицкого сельского поселения.

Усадьба Долгоруковых

С 1656 по 1723 гг. селом владел князь Григорий Федорович Долгоруков. Затем имение переходит к его сыну князю Сергею. После смерти Петра II, во времена императрицы Анны Иоановны, семья Долгоруковых попала в опалу, имение арестовано. Князь С. Г. Долгоруков был сослан, а затем казнен, так как открылось дело о его участии в составлении подложного завещания императора Петра II.

Императрица Елизавета вернула Подмоклово его сыну Николаю Сергеевичу[4], который начал обустраивать усадьбу каменными строениями. Двухэтажный каменный господский дом не сохранился. В XIX веке в качестве такового использовался двухэтажный северный флигель екатерининского времени, построенный в стиле, переходном от барокко к классицизму. По состоянию на начало XXI века представляет собой развалины.

Помимо церкви Рождества Богородицы, от усадьбы уцелели (частично) большой террасный пейзажный парк с липовыми и тополиными аллеями и каскадные пруды, разделенные дамбой[5]. Служебные постройки XVIII-XIX вв. капитально перестроены и большого интереса не представляют.

В 1781-1833 гг. селом владели дети Фаддея Тютчева, Пётр и Анна, затем (с 1840-х) сын последней, Александр Михайлович Васильчиков. В 1894 усадьба и прилегающие земли проданы серпуховскому фабриканту П. И. Рябову. Когда случился октябрьский переворот, подмокловской фабрикой владел его сын С. П. Рябов. В усадьбе, по некоторым указаниям, в советское время находился дом-интернат.

Церковь Рождества Богородицы

Известной достопримечательностью является Церковь Рождества Богородицы (1714—1722), выполненная в стиле итальянского барокко. Она является одним из наиболее интересных сооружений петровской эпохи, воплотивших в себе черты западноевропейского барокко. Церковь была начата на средства Григория Фёдоровича Долгорукова (1656—1723), закончена его сыном и внуком, освящена в 1754 г. Исполнена в виде кирпичной двухсветной ротонды, над которой надстроены сферический купол с люкарнами и массивный световой барабан.

См. также

Напишите отзыв о статье "Подмоклово"

Примечания

  1. [www.msko.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/msko/resources/e40105804129853eb81eff367ccd0f13/3+%D1%82%D0%BE%D0%BC.rar Численность сельского населения и его размещение на территории Московской области (итоги Всероссийской переписи населения 2010 года). Том III] (DOC+RAR). М.: Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Московской области (2013). Проверено 20 октября 2013. [www.webcitation.org/6KVSB8BfU Архивировано из первоисточника 20 октября 2013].
  2. [www.kadis.ru/texts/index.phtml?id=5552 Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении перечня Объектов исторического и культурного наследия Федерального (общероссийского) значения» от 20.02.1995 № 176]
  3. [oka-info.ru/news/article/6926 Человек года – Артем Павлихин]
  4. [adelwiki.dhi-moskau.de/index.php/Долгоруков_Николай_Сергеевич Долгоруков Николай Сергеевич]
  5. [slovari.yandex.ru/dict/usadby/article/usadby/us2398.htm Усадьбы Подмосковья](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2844 дня))

Отрывок, характеризующий Подмоклово

– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.