Подсудность

Подсу́дность — распределение дел, подлежащих рассмотрению по первой инстанции, между судами — установление конкретного суда, который должен рассмотреть данное дело. Подсудность включает как компетентность, или власть, принадлежащую тому или другому суду постановить решение по делу, так и соответствующую этой власти обязанность заинтересованных лиц подчиняться данному компетентному суду.

Принципы подсудности

Общие принципы подсудности заключаются в следующем:

• Учреждение, наделённое судебной властью, не должно принимать к своему рассмотрению судебных дел, подведомственных юрисдикции другого учреждения.
• Решение, постановленное некомпетентным учреждением, считается недействительным.
• Стороны вправе просить об устранении некомпетентного учреждения от решения данного дела: он имеет право возражения или отвода.
• Подсудность определяется положением, в котором находятся обстоятельства дела ко времени предъявления иска. Последующие изменения (например оставление ответчиком своего домицилиума) не имеют значения. Отсюда общее начало: где дело началось, там оно должно быть и окончено.
• Подсудность, как правило, имеет территориальный характер: она распространяется только на определенные местности в государстве, территория которого разделяется на судебные округа. Суды, находящиеся в этих округах являются компетентными только для дел, возникающих в пределах данной территории. Исключение составляет высший суд государства, например, Верховный суд РФ, распространяющий свою деятельность на все государство.

Подсудность в гражданском процессе

В основании распределения различных дел по категориям судов лежат два признака:

• Род дела. Это объективная подсудность, основывающаяся на соображениях публичного права.
• Личные отношения, в которых стоят друг к другу тяжущиеся стороны. Это подсудность личная, или относительная, основанная на соображениях личных удобств тяжущихся лиц и определяемая началом места жительства, места исполнения договора и т. д.

Подсудность по роду дел не может быть изменена никакими соглашениями сторон, личная же подсудность может быть изменена не только посредством договора, но и молчаливым подчинением юрисдикции данного суда. Подсудность по роду дел определяется самим судом независимо от указания сторон; по отношению же к личной подсудности суд не входит сам в рассмотрение вопроса, и только заинтересованное лицо может возбудить спор о неподсудности.

Кроме различия по роду дел между судами общей юрисдикции и специальными судами, существует различие по роду дел между судами первой и второй инстанции и между федеральными и мировыми судами

Определяющим принципом личной подсудности (её называют также относительной или территориальной) является, по общему правилу, местожительство ответчика. У древнейших народов, живших особняком на своей территории, подсудность определялась местом рождения или происхождения ответчика. С развитием общественного быта, с передвижением экономических сил к древнему началу подсудности присоединилось начало местожительства. Эти два основания подсудности приняты были в римском праве; оба они часто совпадали; каждый гражданин подчинен был юрисдикции городского (общинного) и провинциального магистрата. С рецепцией римского права в Германии принцип происхождения утратил своё первоначальное значение и преобладать стал принцип местожительства.

Кроме общей подсудности, законодательства допускают еще особые основания подсудности для некоторых дел, подлежащих, в виде изъятия из общего правила, ведению не того суда, в округе которого ответчик имеет жительство или пребывание. Эта подсудность носит или безусловный обязательный характер, или элективный (т. е. истцу предоставляется право выбора между общею и специальной подсудностью).

Безусловный характер носит подсудность по месту нахождения недвижимого имущества: иски о праве собственности и о всяком ином вещном праве на недвижимость, об имущественных сервитутах, о поземельных повинностях и т. п. должны быть предъявляемы по месту нахождения последнего. Споры, возникающие из вещных правоотношений, гораздо целесообразнее и легче решать в том месте, где находится спорный предмет, когда требуется, напр., осмотр местности, поверка границ, дознание через окольных людей и т. п.

Элективная особенная подсудность может допускаться, например, по искам по исполнению договора. Здесь подсудность определяется по месту исполнения договора. Кроме того, элективная подсудность может иметь место по искам, вытекающим из уголовного правонарушения. Гражданский иск может быть соединен с уголовным делом, и тогда он рассматривается в суде по месту совершения преступления; но если такой иск предъявлен особо, то подсудность его определяется по общим правилам.

К особым (специальным) основаниям подсудности относят также место нахождения филиала или представительства юридического лица (ответчика), связь между самыми делами, как внутренняя, так и внешняя, например, в случае подачи встречного иска; место открытия наследства, т. е. место нахождения наследственного имущества.

Кроме указанных видов законной подсудности гражданских дел, существует договорная подсудность. Тяжущимся предоставляется право отступать от правил о законной подсудности и обращаться с просьбою о разборе дела к выбранному ими суду. Стороны могут, совершая договор, заранее определить тот суд, которому спор их должен быть подсуден.

Подсудность в уголовном процессе

Подсудность в уголовном процессе распадается на предметную и местную. Первая установляет, какому судебному органу дело подсудно (мировому судье или окружному суду и т. п.) и называется предметной, потому что степень власти каждого судебного органа обусловливается предметами его ведения. Вторая касается распределения судебной власти между судебными органами одной категории, но разных местностей, т. е. определяет какому именно суду (мировому судье данного участка или другого) подлежит рассмотрение того или иного дела.

Предметная подсудность в свою очередь распадается на общую и особенную, установленную для некоторого класса лиц или разряда дел. Подсудность есть институт публичный. Уполномочивая судебный орган на известные действия, закон тем самым воспрещает ему выходить за границы своей компетенции и признает все те действия, на которые он не был уполномочен, ничтожными. Приговоры уголовного суда, постановленные с нарушением подсудности, никогда не могут иметь силы судебного решения.

Из публичного характера института подсудности вытекает и то, что добровольная подсудность в уголовном процессе принципиально недопустима.

Главным основанием территориальной подсудности в современном уголовном процессе признаётся место совершения преступления, ибо нигде уголовные доказательства, как в период предварительного следствия, так и во время судебного производства, не могут быть обнаружены с таким успехом и исследованы с такой полнотой, как в самой местности, где преступление совершено.

Под местом совершения преступления должно разуметь местность, где был выполнен весь законный состав преступного деяния. Когда преступление слагается из одного действия (нанесение удара при оскорблении, нанесение раны и пр.), положение это не возбуждает сомнений; но когда законный состав преступления обусловливается наступлением известных последствий или когда преступное деяние слагается из нескольких действий виновного, то возникают немалые затруднения (если, напр., смертельные повреждения с намерением лишить жизни причинены в округе одного суда, а смерть последовала в округе другого, или денежные знаки подделывались в одной местности, а сбывались в другой, или кража совершена в несколько приемов, или преступление является длящимся).

В таких случаях подсудность может определяться местом, где совершено большинство расследованных по данному уголовному делу преступлений или совершено наиболее тяжкое из них, а в длящихся и продолжаемых преступлениях — местом, где происходили последние преступные действия

Литература

• Вербловский Г. Подсудность, в гражданском процессе // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Кузьмин-Караваев В.Д. Подсудность, в уголовном процессе // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Кузьмин-Караваев В.Д. Подсудность военная // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [slovari.yandex.ru/dict/jurid/article/jur3/jur-4506.htm Подсудность](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня)) // Большой юридический словарь.

Отрывок, характеризующий Подсудность

– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.